– Знай мы, что вы не адвокат, нипочем не разрешили бы вам свидание с Ли.

– Вероятно. Только никто не поинтересовался моим именем и родом занятий, никто не просил меня расписаться в книге посетителей.

– Полагаю, сержант был сбит с толку.

– Вполне оправданное предположение, если вспомнить, какой умница ваш сержант.

На лице капитана заиграла дурацкая улыбочка. Мне был знаком этот тип людей. Удачливый легавый, знавший, когда надо возмутиться, а когда разумнее проглотить обиду. Искусный дипломат, вежливый блюститель закона. Но лишь до тех пор, пока не почувствует, что противник ломается.

– Ну? – буркнул он после долгого молчания.

– Я работаю вместе с доктором Ли, – сообщил я ему.

Если он и удивился, то виду не подал.

– Тоже врач?

– Совершенно верно.

– У вас, лекарей, определенно существует круговая порука, – не переставая улыбаться, изрек капитан. Вероятно, за последние две минуты он улыбался больше, чем за два предшествующих года.

– Не сказал бы, – возразил я.

Улыбка начала таять. Наверное, с непривычки у капитана устали лицевые мышцы.

– Если вы и впрямь врач, – проговорил Питерсон, – мой вам совет: держитесь подальше от этого Ли. Шумиха угробит вашу практику.

– Какая шумиха?

– Суд и прочее.

– А что, будет суд?

– Разумеется, – ответил Питерсон. – И громкий, так что вашей практике, вероятно, не поздоровится.

– У меня нет практики, – сообщил я ему.

– Наукой занимаетесь?

– Нет, – ответил я. – Трупы вскрываю.

Наконец‑то его проняло. Питерсон привстал со стула, но тотчас опомнился и снова сел.

– Трупы, – эхом повторил он.

– Совершенно верно. Работаю в больницах, делаю всякие анализы.

Капитан надолго умолк, нахмурился, почесал тыльную сторону ладони и оглядел свой стол. Наконец он сказал:

– Не знаю, что вы пытаетесь доказать, доктор, но, как бы там ни было, мы вполне можем обойтись без вашей помощи. А Ли влип слишком серьезно, чтобы…

– Это еще надо доказать.

Питерсон покачал головой:

– Вы и сами знаете, что не правы.

– Не уверен.

– Известно ли вам, на какую сумму может подать иск врач за необоснованный арест?

– На миллион долларов, – ответил я.

– Полмиллиона. Но это не так уж важно: итог один.

– Полагаете, у вас есть верное дело?

– Есть, – Питерсон снова осклабился. – Конечно, доктор Ли может позвать вас в свидетели, это ясно. И вы можете наговорить сколько угодно громких слов, чтобы обдурить присяжных и произвести на них впечатление своими высоконаучными выкладками. Но вам никуда не деться от главного факта.

– Что же это за факт?

– Нынче утром в бостонской Мемориальной больнице истекла кровью и умерла девушка. И причиной тому – подпольный аборт. Вот такой факт – простой и очевидный.

– И вы думаете, что аборт сделал доктор Ли?

– У нас имеются кое‑какие улики, – вкрадчиво проговорил Питерсон.

– Надеюсь, они достаточно убедительны, – сказал я. – Доктор Ли – известный и уважаемый…

– Послушайте, – оборвал меня капитан, впервые выказав раздражение. – По‑вашему, эта девушка была десятидолларовой шлюхой? Нет, она была хорошей дочерью почтенных родителей. Чертовски порядочной, из замечательной семьи.