Роски плавали, как акулы. В первый год их пребывания на Земле, еще до того, как начались всякие осложнения, они участвовали в Олимпийских играх и с легкостью выиграли все водные призы. Без всякого сомнения, они могли плыть так же быстро, как и рыбачья лодка, подгоняемая легким бризом.

Шаря по дну лодки, стальная рука Тони нащупала револьвер, выроненный роском. Шепча неизвестно кому слова благодарности, он твердо сжал рукоятку.

Будда и его спутник разыскали фонарь и, направив луч в море, продолжали стрелять. Их фигуры представляли отличную мишень. Чуть приподняв голову, Тони прицелился в военного полковника, стараясь приспособиться к движению лодки и не обращая внимания на то, что большая пуля прошипела буквально в нескольких дюймах от его лица.

Странно было убивать человека в такую прекрасную ночь.

…Сейчас!

Роскиапское оружие было великолепно. Тони не почувствовал никакой отдачи. На пляже у самой воды Будда что-то квакнул, как лягушка, и рухнул в море вместе с фонарем.

— Боже ты мой! — уважительно произнес Тони.

Он повторял это вновь и вновь, пока его лодка набирала скорость… Шок после убийства прошел, и наступило ликование. Тони ощутил такое варварское упоение, что даже испугался. Он мог сделать все. Он мог спасти мир!

Восторги поубавились, когда он задумался, есть ли у росков загробная жизнь и — если есть — то где сейчас может быть Будо Будда, тело которого плавало в воде.

Впрочем, Тони быстро переключился на более насущные вопросы.

До полуночи оставалось еще часа полтора. Время скользило со скоростью рыбачьей лодки. Мюррея нужно было найти прежде, чем до него доберутся роски, если, конечно, он еще не попал к ним в руки. Очевидно, первое, что должен был сделать Тони, достигнув берега, это доложить обо всем Стобарту или любому другому агенту Службы Безопасности. Продолжать в одиночку гоняться за Мюрреем было глупо, и все же Тони поймал себя на мысли, что хочет именно этого — встретиться с ним лицом к лицу…

Да, он хотел убить этого здорового, немногословного космического волка. Даже — и он с испугом почувствовал в себе нарастающее возбуждение мечтал его убить!

Но другая — спокойная — половина его мозга просто хотела решить загадку исчезновения Мюррея и понять, что за этим крылось. Просто! Тони снова вспомнилась Луна, Сектор 101. О том, что там произошло, Мюррей сказал одно, а Стобарт — совсем другое. Они оба могли говорить правду и оба могли лгать, но что произошло в действительности — большой вопрос. Правда была похожа на гравитацию: она существовала всегда, по многие просто не обращали на нее внимания.

Сунув в карман роскианский револьвер, Тони глубоко вздохнул. Он вспомнил одно из самых первых своих впечатлений. Ему было три года. Он выбрасывал из коляски игрушки. Игрушки падали на землю. Каждый раз, когда он бросал игрушку, она падала на землю. Вниз.

Он пытался бросать другие игрушки, ботинки, шляпу, одеяло. Все они падали вниз. Он до сих пор помнил свое тогдашнее разочарование. И даже сейчас продолжал ненавидеть эту безысходность, это отсутствие выбора.

То же самое происходило и с правдой: ему просто надо было не обращать внимания на факты, откидывать их в сторону, и тогда правда откроется сама собой. А от правды этой сейчас зависело будущее Земли.

Но в настоящий момент все это было чистой абстракцией. Он знал, что должен ненавидеть росков — пять тысяч из них на Земле и миллионы на Альфе Центавра II.

А ненависти не было. Быть может, потому, что он теперь знал одного из них? Точнее, одну… Храбрая такая, красивая…

Он переключил свое внимание на управление лодкой.

Парус был квадратным, и им легко было управлять.

Тони подумал, что ему, вероятно, потребуется больше времени для того, чтобы добраться до Суматры, чем нужно ракете на трассе Земля — Луна.