– Так ты думаешь, что люди умирали в этом доме?

– Ему сто десять лет. Так что возможно.

Долорес секунду это обдумывала, а потом свесила ногу с кровати.

– Мне страшно, я хочу взглянуть на Марию. – В ее голосе слышалась тревога. – Ладно?

Я смотрел, как ее нагой силуэт движется в темноте. Она со скрипом спустились по ступенькам. Долорес выказала желание, которое, как я решил, не имело ко мне никакого отношения. Ее страсть была сконцентрирована на другом – на ней самой. Спустя несколько минут она вернулась в спальню и шепотом сообщила, что Мария по‑прежнему спит. Она остановилась передо мной.

– Я знала, что что‑то не так! – прошептала она с восторженным удивлением.

Я смотрел на нее снизу вверх.

– Что?

– Кровать – она кривая! Изголовье выше. – Она наклонилась и посмотрела на ножки. – У тебя там что‑то... телефонные справочники!

– Под ножками изголовья.

– Зачем?

– У меня проблема с желудком. И если один конец кровати выше, это помогает.

– Как это?

– Кислота попадает мне в пищевод, соляная кислота из желудка. Она проходит через такой сфинктер, небольшое отверстие в конце пищевода, обжигает слизистую оболочку и повреждает так называемые пищеводные клетки.

– Ты поэтому все время кашляешь? – спросила она. – Я давно хотела спросить об этом.

– Да.

– Это больно? – спросила она сочувствующе.

– Иногда.

– Тебя рвет?

– Бывает, если кислоты очень много.

– Ты к врачу ходил? – спросила она, снова забираясь в постель.

– К целой куче.

– А от секса тебе не хуже? – поддразнила она меня.

– Нет.

– Вот и хорошо.

Она прижала пальцы мне к губам, очень крепко, и одновременно другая ее рука легла мне на пах. Я решил, что она чересчур оптимистична. Но она поплевала себе на ладонь и терпеливо занялась моим членом, с откровенной решимостью, которая не имела никакого отношения к моему возбуждению, но самое прямое – к ее собственному. Она двигалась на мне резко – резче, чем это было удобно мне. Ее ладони лежали у меня на плечах, ногти впивались мне в кожу. Потом ее правая рука скользнула к ее собственному паху и задрожала: пальцы умело стимулировали клитор, двигаясь с электрической стремительностью. И она кончила, откинувшись назад. Ее левая рука на секунду оторвалась от моего плеча и упала мне на лицо, тяжело давя на переносицу, царапая ногтями мой лоб. Мои мысли вдруг улетели назад, к прошедшему дню, и мне пришло в голову, что Долорес ничего не знает про компьютеры, войны между средствами массовой информации и структуру и хитросплетения капитализма. Она была здесь ‑ женщина в спальне, занимающаяся сексом с мужчиной. Самодостаточная. В сером полумраке ее глаза были закрыты, нижняя губа сосредоточенно прикушена. Комната была полна ее запахом. Когда ей надоела эта поза, она упала на простыни и быстро встала на четвереньки, высоко подняв зад, чтобы я смог войти в нее сзади. Я притягивал к себе ее бедра и наслаждался узостью влагалища, которое мужчина чувствует, оказавшись сзади, и животной грубостью совокупления. И одна ее рука снова поползла назад, чтобы она могла трогать себя. Она застонала и остановилась, чтобы передохнуть. Пот тек с ложбинки на ее спине вниз по ребрам.

– А сейчас, – шумно выдохнула она. – Сейчас тебе. Будет хорошо.

Она опустила голову вниз, чтобы перенести на нее свой вес, и просунула под себя обе руки, откровенно служа моему наслаждению.