– А что? – настороженно спросил Моррисон.

– Потому что нам нужно создать инструкции трассировки, которые отфильтровывали бы нужные вам факсы – если только вы не хотите перехватить их все, что потребует много лишней работы.

– Большая часть факсов будет идти отсюда в Германию и обратно, – спокойно ответил Моррисон. – Нам нужны именно они.

– Хорошо. – Теперь Ди Франческо закручивал свою бороду в сальную черную спираль. – Это облегчает дело. Мы возьмем этот звонок и, скажем, отследим его прохождение, выберем местную линию, и вместо того, чтобы идти в Германию, звонок будет направлен на номер из семи цифр, на одну из моих линий здесь, в городе. Но поскольку я не хочу, чтобы меня обнаружили, он придет на номер, который переправит его на другой номер, а тот другой будет установлен для передачи на мое устройство. Он пройдет по паре звеньев связи, так что его труднее будет определить. И вот звонок прошел, мое оборудование включилось. И тогда правила набора скажут, теперь соединяем с первым набранным номером, международным кодом 011, потом с кодом Германии, потом с номером в Германии – именно с тем, который был с самого начала набран...

– Это слишком сложно, – сказал я Моррисону. – По‑моему...

– Мы за вашей мыслью не уследили, – сказал Моррисон, обращаясь к Ди Франческа.

– Он – гений. – Шевески кивнул мне. – Гений.

– ...и тогда мое оборудование становится звеном связи. Только в процессе создания этой системы мне надо очень осторожно установить цифровые фильтры, потому что отель будет отправлять в номер счета за эти звонки, и мне надо позаботиться о том, чтобы ни один из местных номеров не был зарегистрирован как часть звонка. Нельзя, чтобы им выставили счет за местный разговор. На счете звонок должен выглядеть как международный. Так, значит, факс приходит на мое оборудование, а тем временем я делаю запись всего тонального кода, для надежности... Так что теперь мы перехватили звонок. А потом нам надо расшифровать факс, и для этого мало просто подсоединить факсимильный аппарат и ввести в него запись.

– Я этого не понимаю, – сказал Моррисон.

– Когда вы отправляете факс, факсимильные аппараты ведут долгие переговоры между собой: они спрашивают, относитесь ли вы к факсимильным аппаратам первой группы, второй группы или третьей группы – у них разные протоколы. А потом он может спросить: «Это аппарат фирмы «Шарп»? – «Нет, я «Рико» или «Тошиба». Знаете, у каждой марки свои правила. Это осложняет процесс расшифровки.

Ди Франческо глубоко вздохнул.

Шевески посмотрел на меня.

– Гений, – повторил он.

– Это безумие, – сказал я Моррисону.

– Значит, нам нужно что‑то, что слушало бы факс, – продолжил Ди Франческо. – Я беру компьютерную факс‑карту, которая, по сути, просто особый модем, и вместо того, чтобы ставить на компьютер программное обеспечение производителя, я могу войти и написать код, который переведет управление факс‑модемом на плату. Тогда я могу приказать ему слушать, а не передавать. И на основе этого я переведу тональный набор обратно в цифровые обозначения темных и светлых участков на полоске документа. Затем эти полоски превратятся у меня на экране в документ. Эти полоски не будут точными. Информация по вводу, виду страницы и разделению на страницы будет неточной. Куда‑нибудь может затесаться пара багов. Но текст у вас будет. Он может немного раздуться, точки разойдутся, и мне придется поработать с ним на экране, но текст вы получите.