|
Никогда еще, даже в самые трудные дни, Пустошка не выказывал себя таким злым, саркастическим, кровожадным. Но в глубине души она не могла не согласиться с инженером. Ее тоже покоробило, когда выяснилось, что Улыбышев отделался «легким испугом». Друзья-товарищи из руководства академии порадели Борису Михайловичу, и через месяц он вернулся в институт начальником лаборатории моторов. Туда же приткнули и Орича, который плыл теперь рядком с Улыбышевым, похожий на рыбу-лоцмана при акуле. Сам Улыбышев, произойди подобная метаморфоза с кем-нибудь другим, наверняка сказал бы, что «в датском королевстве не все благополучно!» Всепрощение среди деятелей науки действительно было сродни толстовству… Орленов хмуро молчал. С того самого дня, как Улыбышев был разоблачен, новый директор никогда не говорил о нем, — должно быть, боялся, что всякое слово будет принято за личный выпад. Он промолчал даже тогда, когда выяснилось, что Улыбышев приедет испытывать новый мотор трактора. Орленов просто устранился от участия в испытаниях, назначив председателем комиссии Горностаева. И это тоже было похоже на отступление…
Они не смотрели друг на друга, думая каждый о своем, надутые, недовольные. Любое воспоминание о бывшем директоре действовало, как яд, отравляя душу. А сегодня им ко всему прочему предстояло еще и встретиться с этим человеком. В это время горизонт прочертила тонкая линия мачты. Она показалась за холмом на краю вспаханной полосы и стала быстро приближаться. — Трактор идет! — обрадованно сказал Орленов. Пустошка с неожиданной силой взвалил свою муфту на плечо и засеменил навстречу машине. Орденов крикнул: — Федор Силыч, подождите, трактор подойдет сюда! Но инженер только взмахнул свободной рукой: «Отстаньте!» — и продолжал шагать по полю. — Он своего добьется! — с невольной завистью сказал Орленов. Марина, иронически взглянув на директора, тоже подхватила свой ящик и пустилась вдогонку за Пустошкой. Орленов засмеялся и пошел следом, сохраняя необходимую для администратора солидность в движениях. Впрочем, и он все ускорял шаги по мере того, как трактор приближался. Эта машина ничем не отличалась от обычного дизельного трактора. Только мачта вверху, поворачивающаяся в разных направлениях, да кабель, что сматывался через ролик мачты на барабан, могли удивить постороннего зрителя. Далеко в поле стояла кабелевозка — дополнительный барабан на колесах, позволяющий новой машине уходить от подстанции на полтора километра. Это гениальное по простоте предложение позволило увеличить обрабатываемую одним трактором площадь с пятнадцати до двухсот пятидесяти гектаров, то есть до той нормы, которую трактор и может обработать в течение сезона. Трактор приближался почти бесшумно. Слышалось только легкое жужжание, почти такое же, какое издают провода в тихий день. В закрытой кабине сидела девушка-трактористка в белом платье, как будто она нарядилась нарочно для контраста с теми трактористами, что работали неподалеку на тепловых машинах; те трактористы были в темных, измазанных маслом и керосином комбинезонах. Рядом с девушкой сидел начальник приемочной комиссии Константин Дмитриевич Горностаев. За трактористом шла толпа испытателей. Было такое ощущение, что они бродят за машиной по полю, весь день, как пахари за плугом: лица запылены, обувь побелела, облачка пыли вспыхивали при каждом шаге, но глаза сияли. Да и не только испытателей привлекала машина. Все прохожие и проезжие сворачивали с дороги и торопились к удивительной машине, которая бесшумно и быстро отваливала в пять лемехов пласт жирной земли. Орленов увидел, как колхозник на подводе, свернув с дороги, погонял лошадь, торопясь поравняться с трактором. Он понукал и размахивал кнутом, подъезжая по жнивью. |
