Но теперь, наедине с тенями своих предков, последний из их рода, он сомневался в правильности тогдашнего решения. Он много думал и пришел к выводу, что оказался не прав. Может быть, и теперь лучше было бы с самого начала сказать всю правду? Не ошибается ли он и на этот раз?

Поглощенный противоречивыми мыслями, Алланон встал и отнес книгу на место, затем провел рукой по воздуху — опять появилась гранитная стена. Он рассеянно оглядел ее, потом резко отвернулся и погасил в зале свет, оставив лишь факел, с которым пришел. Не оглядываясь, друид вышел через потайную дверь.

В кабинете он долго провозился с заржавленным механизмом замка. Наконец секция с книгами встала на место. Алланон печально оглядел комнату. Древняя крепость превратилась в могилу. Запах и привкус смерти — вот все, что осталось от былого величия. Когда-то это был храм познания, храм мудрости. Но не теперь. Теперь внутри этих стен больше нет места для жизни.

Он нахмурился. Здесь так неуютно. Ему хотелось поскорее выбраться из Паранора. Это несчастливое место, и он должен принести это несчастье другим.

Он тихо вышел в коридор.

Не далее чем в двадцати футах от двери, сгорбившись, стоял Дагдамор.

Алланон похолодел. Демон ждал его один; не сводя с врага тяжелого взгляда, он лениво перебирал пальцами по Посоху Власти. Хриплые звуки его дыхания, как нож, разрезали глубокую тишину. Дагдамор молчал, он просто стоял и внимательно рассматривал человека, которого пришел уничтожить.

Алланон осторожно двинулся к центру коридора, впиваясь глазами в мутную черноту впереди. Почти сразу же он увидел остальных — неуловимые, похожие на смутные видения фигуры выползали из сумрака, глаза их горели зеленым огнем. Их было много, они, медленно, но неотвратимо приближаясь, смыкали круг, как волки вокруг загнанной жертвы. Они завывали, предвкушая убийство. В пляшущем свете факела Алланону никак не удавалось разглядеть их лица. Он заметил лишь колышущуюся массу серой шерсти и лапы, неуловимо напоминающие человеческие руки, вывернутые и искореженные, с длинными когтями. Наконец маг увидел их лица — искаженные яростью и злобой женские лица, рты — как пасти свирепых кошек.

Теперь он узнал их, хотя уже тысячи лет они не появлялись на земле. Вместе с другими демонами их оградили стеной Запрета; порождения зла и безумства древнего мира, они питались человеческим мясом, неутолимо жаждали свежей крови.

Фурии!

Алланон наблюдал, как они извиваются, полные решимости изорвать его в клочья. Похоже, на этот раз смерти не избежать. Даже для друида их было слишком много — он понял это сразу. Его силы не хватит, чтобы остановить их всех. Они бросятся на него одновременно, со всех сторон, терзая своими когтями.

Он быстро взглянул на Дагдамора. Демон стоял на том же месте, не сводя с друида темных глаз. Он не счел нужным вмешиваться — фурий вполне достаточно. Это ловушка. Конечно, Алланон будет бороться до конца, но все же он погибнет.

Пронзительные кошачьи вопли фурий отдавались эхом по всей Башне. Когти в ярости скрежеща царапали пол.

А потом Алланон исчез.

Это произошло столь внезапно, что сбитые с толку фурии на мгновение застыли, уставившись, пораженные, на то место, где только что стоял друид; они даже перестали вопить. Факел его так и висел в воздухе — маяк света в черной дымке, зачаровавший их. Затем он обрушился на пол ливнем искр — пламя погасло, Башня погрузилась во тьму.

Иллюзия длилась всего несколько секунд, но и этого было достаточно — Алланон вырвался из кольца смерти. Он бросился к двустворчатой дубовой двери в ближайшем конце коридора. Дагдамор взвыл от ярости и поднял над головой Посох Власти. Красное пламя метнулось по коридору, разбрасывая и опаляя фурий, вслед за друидом.