I. Фиатас

Это была древняя игра в прятки, и они смеялись, Мев и Келли, пока Мурна искала их. Они смотрели, как костлявая женщина держится стен, глядя туда и сюда меж кустов, и зажимали себе рты, чтобы не расхохотаться вслух. Потом Келли бросил камень, и кусты зашуршали справа, так что Мурна повернулась туда, чтобы взглянуть.

– Выходите, – закричала Мурна. – Сейчас же выходите! Слышите?

Она уже сердилась. Мев нырнула обратно в кусты, таща за собой Келли за рукав.

Келли послушно скрылся за ней.

– Вы меня слышите? – кричала Мурна, а они уже бежали прочь по склону. – Не смейте играть в эти игры!

А когда они пробрались сквозь деревья, перед ними возникла тропинка. Место было очень неподходящим для тропинки, потому что в их мире все ходили по большой и пыльной дороге и никто не уходил в эту сторону из Керр Велла – к реке и огромным таинственным лесам, разве что их отец, который отправлялся сюда в одиночестве и без всякого оружия, никого не беря с собой, даже Барка, который ходил с ним повсюду. Конечно, двойняшки спрашивали – зачем. Они спрашивали все: почему летают птицы, и зачем встает солнце, и откуда дует ветер. Но никто не мог объяснить им это, и никто не говорил им, зачем их отец уходит к Керберну, куда не осмеливался ходить никто другой, даже Барк, огромный рыжий человек, ничего не боявшийся на свете.

Так что когда они увидели тропинку так близко от себя, холодок восторга охватил их. Одна и та же мысль пронзила их, и, взглянув друг на друга, они в сокровенном счастье соединили руки, переплетя свои пальцы. Келли шел впереди, ведя сестру за руку. А потом, когда он помог Мев перелезть через поваленное дерево, она вышла вперед и повела его. И так они шли, то один, то другой впереди, и глаза их блестели от тайн этой тропы, которые, казалось, приглашали их дальше. Этим путем ходил их отец. Они не сомневались в этом, а потому им нечего было бояться, и даже мысль, что они могут забрести куда‑то в опасные места, не посещала их.

Они были так уверены, что лишь переглядывались, продвигаясь дальше, и тянули друг друга, перепрыгивая через древние камни и торчащие кости остова векового холма, на котором высился замок. Они пробирались сквозь заросли, чудом не раздирая свою нежную кожу. Творилось волшебство. Они знали это точно так же, как знали, что думает другой, словно золотая нить связала их души, и не было нужды им говорить.

И ни разу они не задумались, что тропа эта может быть длиннее, чем способны пройти их юные ноги. Они прыгали и бежали, они разводили ветви руками, они отчаянно рисковали, ни о чем не задумываясь.

Мев первая замедлила шаг, усомнившись в том, что они совершали. Она едва потянула его назад, и он, подскользнувшись, увлек их обоих вниз по склону, заросшему папоротником. Мев уселась у подножия, надувшись в окружении своих шерстяных юбок, и принялась тереть ссадины, содранные камнями и корнями, а Келли упал справа от нее, у самых колючих зарослей.

– Ох! – сказал Келли. – А что ты уселась?

– Тихо! – вздрогнув, ответила Мев. – Мы подошли к реке. Слышишь?

– Нам нельзя потерять тропу, – заметил Келли. Кусты здесь казались темнее, и вода журчала, как ветерок в шептавшихся листьях. – Пойдем, Мев, она должна быть здесь рядом.