Лоррин был очень рад это слышать.

– У меня просто гора с плеч свалилась! А то я таким виноватым себя чувствовал! – признался он. – Ну ладно, теперь осталось разобраться еще с одним делом. Рена! – позвал он.

Рена отодвинула занавеску соседней комнаты, где она сидела все это время, дожидаясь условного знака, и вышла на свет. Она выглядела очень смущенной, озабоченной и беззащитной.

И сразу бросалось в глаза, что она эльфийка.

Шана только приподняла бровь, зато Меро шумно втянул в себя воздух.

– А я‑то все думал, что такое ты скрываешь! – сказал молодой волшебник, чуть заметно усмехаясь. – Приятно видеть, что Валин был не единственным порядочным в своем народе!

Шана встала и, не колеблясь, протянула руку Рене.

– Рада видеть тебя без личины, – сказала она, когда Рена неуверенно пожала ей руку. – Надо сказать, что девушка, выросшая взаперти и тем не менее сумевшая стать достойной спутницей своему брату в подобном путешествии, заслуживает всяческого почтения. Хотелось бы знать, что ты думаешь о нашем деле.

– Мне тоже, – сказал Меро. – Не желаешь ли присесть?

Он указал на подушки между ним и Лоррином.

– Спасибо, с удовольствием! – Рена улыбнулась и заметно расслабилась.

– Я надеюсь, что буду вам полезна, хотя бы немного.

– Ты будешь очень полезна! – сказал Лоррин, когда Рена опустилась на подушки, искоса взглянув на Меро.

Шана тоже села, и Лоррин инстинктивно обернулся к ней. – Единственное, чего не знаете ни вы, ни я, – это магия, которой обучают наших женщин. Это очень тонкое искусство, оно действует почти незаметно. Вот, к примеру, если бы вам или мне нужно было обрушить этот шатер, мы бы его просто снесли. А Рена поступила бы совсем иначе.

– Я бы ослабила все колья и веревки, на которых он держится, – скромно сказала Рена. – И как только налетит ветер, – а ветер тут дует каждый вечер, шатер обрушится сам собой.

– И если вам нужно было поймать в ловушку тех, кто находится внутри, в какой‑то определенный момент, то ее способ куда лучше, – продолжал Лоррин.

– Ну, это если только ты хочешь поймать их именно вечером, – возразила Шана. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

Внезапно Шана резко развернулась к Рене и уставилась на нее.

– В чем дело? – спросил встревоженный Лоррин.

Шана только головой покачала.

– Да нет, ничего. Я просто.., мне вдруг почудилось, что в твоей сестре есть нечто знакомое.

Лоррин подумал, что Шана что‑то скрывает: она продолжала испытующе поглядывать на Рену. Но, поскольку волшебница держалась не враждебно, Лоррин в конце концов решил, что тут какие‑то женские тайны, которых мужчине не понять, и решил об этом не думать.

– Во всяком случае, если Дирик хочет, чтобы наше исчезновение выглядело так, как будто мы могли сделать это в любой момент, Рена может оставить следы, которые их совсем собьют с толку, – указал он. – Например, она может так изменить еду воинов Джамала, что она превратится в снотворное, она может сделать так, что шатер обрушится уже после нашего ухода, она…

– Не преувеличивай, Лоррин, – перебила его покрасневшая Рена. – Я сделаю, что смогу, но я ведь не великая волшебница, как Ла.., как Проклятие Эльфов.

Она решительно не могла заставить себя называть Шану иначе, чем этим почетным титулом.

Но Шана только рассмеялась.

– Может, Проклятие Эльфов и великая волшебница, но я – вовсе нет, поверь мне, – дружелюбно ответила она, улыбаясь Рене.