Эти и другие соображения мелькали в его голове, пока он вел свой автомобиль по длинной ленте бетона в темноту, петляя среди груд брошенных машин, куч мусора и костей умерших. Уже вдали, в желтоватом тумане, но все еще видимые, ночное небо освещали огни кораблей и компаунда. Он вдруг подумал о людях, которые жили в компаунде, и, вероятно, умрут до того, как все закончится. В частности, он подумал о Майке, с ее веснушками и тревожными глазами. Ему хотелось знать, сделает ли она так, как он ей сказал, или пойдет по легкому пути и останется в компаунде. Он решил, что скорее всего не хочет этого знать.

Когда они проехали достаточно далеко по шоссе, весь путь до дальнего конца огромного аэродрома, он свернул с дороги и привез их на небольшую возвышенность, с которой просматривался аэродром и, если взглянуть на дорогу, по которой они проехали, город. Он привел Лайтнинг к небольшой рощице, где машину не сразу заметят, выключил двигатель и вылез наружу. В задней части машины у него лежали пара палаток и одеяла, с учетом салона машина этого было вполне достаточно, чтобы они смогли немного поспать. Они нуждались в отдыхе. Все были измучены.

С помощью мальчиков установив палатки и используя авторитет Совы, Логан всех разместил по постелям. Сова была последней, ей потребовалось время, чтобы очистить раны мальчика с изуродованным лицом, а затем настоять, чтобы Логан взял его с Погодником внутрь машины. Логан согласился, но надел наручники на одно запястье и защелкнул их на кольце с задней стороны машины.

Оставшись один, он устроился на водительском сидении, развернув машину передней частью к шоссе, по которому они только что проехали. Он не ждал преследования, но он научился никогда ничего не принимать на веру, даже надежность системы оповещения Лайтнинга. Слушая неровное дыхание Погодника в задней части салона, он смотрел в темноту и провалился в легкую дремоту.

Он плыл где–то между снами и реальностью, когда к нему пришла Госпожа.

* * *

Он чувствует ее присутствие до того, как слышит ее голос, и этого достаточно, чтобы заставить его подняться и выйти на травянистый холм, на котором стоит Лайтнинг S-150 AV. Он плохо спит этой ночью, его ум беспокоен, мысли темны и полны предчувствий. Воспоминания об упущенных возможностях преследуют его, приходят как призраки, чтобы испортить ему отдых. Он дремлет по несколько минут то тут, то там, и ведет безнадежную войну со своими личными демонами; они не дают ему покоя. По большей части он пытается притвориться, что уравнивает их вызовы и призывы к поражению, которые они нашептывают.

— Логан Том, — говорит она, произнося его имя.

— Я здесь, — хочет он ответить, но его горло сжимается и он не может произнести эти слова.

Он идет по высокой и густой траве, вдыхая прохладный ночной воздух, наполненный запахами влажной коры и сухих листьев. Некоторые из Призраков храпят, Медведь громче других, завернутые в свои одеяла и прижавшиеся друг к другу, чтобы согреться. Он смотрит назад, туда, где мальчик, который убил Белку, присел на корточки внутри Лайтнинга, очнувшись, но все еще прикованный наручниками. Мальчик не смотрит в его направлении. Но это, конечно, не имеет значения. Даже если он обернется, то не увидит ее. Ее нельзя увидеть, если она этого не пожелает. Этой ночью, верит он, она так не поступает.

Он идет по траве в направлении ее голоса, еще не видя ее, но зная, что она там. Его посох лежит на сидении внутри Лайтнинга рядом с тем местом, где он спит. Он никогда никуда не выходит без него, но этой ночью у него об этом не возникло ни единой мысли; ее голос — вот, что принуждает. Помня свою клятву всегда держать его при себе, он чувствует укол сожаления, что забыл его.

Однако нечего бояться. Когда она призывает его, он знает, что ему ничего не будет угрожать при ней.

— Я здесь, — говорит она.

Она стоит прямо перед ним, эфемерное существо, изысканное сияние.