— Прошу тебя, не говори ничего матери, — услышала я его тихий голос. — Она в таком напряжении из-за своей больной ноги и только что приняла снотворное. Не хотелось бы ее тревожить.

— Ты старый козел, Бастер, — сказал Рори. — Но Эмили и я сохраним твою тайну. Увы, я не могу поручиться за доктора Маклина и за эту парочку, что мы сюда привезли.

— Неужели ты думаешь, что он изменяет Ко-ко? — спросила я, когда Бастер ушел.

— Очень может быть. Моя мать и он в равной мере не доверяют друг другу, что служит вполне солидным основанием для счастливой супружеской жизни.

— Но в чью спальню он пробирался? — спросила я.

— Скорее всего он действовал наугад.

— В Маринину, наверно, — отчаянно сказала я и готова была откусить себе за это язык.

— Марина давно уехала. Они не ночуют здесь, — покачал головой Рори. — У нее с Хэмишем вышла перед отъездом жуткая ссора. Иногда им надо бы воздерживаться от скандалов, чтобы подзарядить батареи на будущее.

Значит, Рори не был с Мариной? Он был один на стене, среди снежной бури, с Бог весть каким отчаянием в душе. Это было еще хуже. Он лег, обнял меня и поцеловал в лоб. Я никогда не могла постичь внезапную смену его настроений.

— Мне очень жаль, что Бастер напугал тебя, — сказал он и через пять минут заснул.

Я долго лежала без сна. На рассвете он повернулся и, потянувшись ко мне, простонал:

— О, моя любимая крошка.

Я знала, что говорит это он во сне, и с мучительной болью в душе поняла, что слова его адресованы не мне.

Глава 15

Впервые в жизни я ожидала Рождество со страхом. У нас дома это был особенный, уютный, добрый праздник. Но там, где Рори, не могло быть «ни мира на земле, ни в человеках благоволения». Без всякого энтузиазма я выбрала елку на плантации за нашим домом и установила ее в ведре, украсила стены остролистом, подвесила ветку омелы к люстре в гостиной.

Накануне Рождества я поехала в Пенлоррен, чтобы купить кое-что для дома и сувениры к празднику. Я собиралась положить подарки Рори в носок. Когда я уезжала, он чистил ружье, готовясь к охоте. Рори и Бастер на второй день Рождества собирались отправиться на охоту.

Когда я вернулась, обвешанная покупками, около нашей калитки стояла машина. Я вошла в дом и только было хотела сообщить, что я вернулась, когда до меня донеслись из студии громкие голоса. На цыпочках я приблизилась к двери. Один голос был резкий с отчетливым шотландским акцентом, другой — аристократический, тянущий слова, вкрадчиво опасный. Дверь была полуоткрыта, и я увидела Финна и Рори друг против друга — как огромный лев и гибкая блестящая черная пантера — в пылу самой ожесточенной ссоры.

— Так что же, доктор? — сказал Рори. Каждое его слово было исполненно оскорбительной дерзости. — Почему вы так назойливо преследуете меня?

— Потому что мне нужно вам кое-что сказать.

— Только не сейчас. Эмили может вернуться в любую минуту.

— Я не знаю, какие дьявольские планы вы строите на этот раз, но вы лучше все-таки прекратите играть в кошки-мышки с моей сестрой. Оставьте ее в покое, вы уже достаточно ей навредили.

В горле у меня пересохло. Я ухватилась за ручку двери, чтобы удержаться на ногах.

— Марина — вполне взрослая женщина. Она может сама о себе позаботиться.

— Как раз этого она и не может, — загремел Финн. — Уж вам-то отлично известно, что она на грани, А о Хэмише вы думали когда-нибудь?

— С чего бы это я стал о нем думатъ?

— А об Эмили?

— Эмили вы оставьте.