Похмелье,..

Мысль о нем мне понравилась. По крайней мере сейчас. Она была теплой, эта мысль. Причем и способ достичь похмелья был прямо под рукой.

Противный? Еще какой противный. Но без него...

Я снова взял стаканчик в руки и снова напомнил себе, что в этот раз нельзя нюхать ни в коем случае. А надлежит выпить, залпом. И немедленно...

– Наверное, там водка, – сказал голос кого‑то, находившегося рядом, буквально рукой подать.

Причем голос этот был мне почему‑то смутно знаком.

Любопытно...

– Да, – сообщил я. – Тут самая натуральная водка. Разбавленная какой‑то гадостью и злая, словно невеста, у которой со свадебной церемонии сбежал жених. Хорошее средство от всех жизненных невзгод. Она наносит страшный вред организму, но зато позволяет забыть о том, в каком мире ты живешь. Иногда это нужно. Иногда без этого просто нельзя жить.

– А ты красноречив, – сказал незнакомец.

– Тогда, когда мне этого хочется.

– И тебе сейчас...

– Да, мне сейчас хочется цветасто говорить. По крайней мере хотелось минуту назад.

– А сейчас – нет?

– Нет.

– И ты теперь будешь пить водку? – спросил незнакомец.

На этот вопрос, наверное, надо было тоже ответить, Вот только я не торопился это делать, поскольку думал о том, что мой собеседник подкрался ко мне слишком бесшумно. А это при моем опыте здешней жизни не так‑то легко сделать. Профессионал подкрадывания? И вообще, кто он такой? Зачем со мной заговорил? Что ему от меня нужно?

Я вздохнул и сказал:

– Придется призвать кое‑кого к порядку. Кажется, мы договорились, что в этой беседке меня трогать не будут. И он свое обещание не выполнил.

– Пострах тут ни при чем, – сказал незнакомец. – Я не отношусь к числу его друзей, я вообще не из этого сна.

Я кивнул.

Ну вот, кажется, что‑то проясняется. Он не из этого сна, и вместо того, чтобы всласть пообщаться с пострахом, а также его друзьями, насладиться в полной мере вызываемой их штучками сладкой жутью, решил пообщаться со мной.

Странное желание.

Я осторожно сунул руку в карман, нащупал в нем камень‑светлячок и, вытащив его, осветил пространство беседки.

Вот это да!

Напротив меня сидел Клинт Иствуд собственной персоной. Тот самый.

– Ты не имеешь права меня преследовать, – заявил я.

– Не имею, – согласился страж порядка.

– Зачем же тогда явился?

– Просто поговорить. А что, нельзя?

– Со мной?

– Почему бы и нет? После того как ты оставил меня с носом, я навел о тебе кое‑какие справки. Знаешь ведь, у стражей старых снов...

Он замолчал, очевидно, подыскивая подходящее определение.

– Есть кое‑какие связи, – подсказал я.

– Вот именно, – согласился он. – Кое‑какие связи. И мне о тебе выдали некие сведения. Достаточно исчерпывающие. Примерно это я и предполагал. Оставалось только перемолвиться с касиком, что я и сделал. Он поручил мне сделать тебе некое предложение.

– Если это ловушка... – промолвил я, – не советую со мной хитрить. Ни за какие коврижки я в ваш сон не вернусь.

– Ни за какие?

– Нет.

– А если это будет не богатство? – ухмыльнулся страж порядка. – Если предложенное мной нельзя измерить в реальтах, но для тебя оно ценнее всех сокровищ мира снов?

Я осторожно положил камень‑светлячок на скамейку и искоса взглянул на своего собеседника.

Надежда. Я знал, я буквально кожей чувствовал, что он имеет в виду, но все еще отказывался в это верить, точнее, не позволяя себе это делать.