Киллингворт оказался маленькой деревушкой, затерявшейся в болотах под суровым северным небом. Его окружали угольные шахты с насосными станциями, торчащими трубами и отвалами пустой породы. Киллингвортская шахта Хай-Пит располагалась на Вест-Мур, вдоль которой тянулся ряд коттеджей углекопов.

Последний дом принадлежал мистеру Джорджу Стефенсону, механику шахты Хай-Пит и создателю движущегося механизма, цели настоящего путешествия. За домами виднелся грубо сколоченный сарай, где держали лошадей, работавших на шахте. Чумазый мальчишка выгуливал одну из них, безучастно наблюдая за суматохой.

Сразу за коттеджами и параллельно им тянулся пологий склон, по которому должен был подняться первый локомотив, то есть если все пойдет так, как предполагалось. Казалось, вся работа в этот день приостановилась. Уже собралась большая толпа: угольщики, окрестные мелкопоместные дворяне, а теперь, с прибытием отряда милорда, и аристократы.

Когда милорд помогал леди Кларе выйти из экипажа, из толпы раздался выкрик:

— Приехали посмотреть на Блюхера нашего Джорди?

Эмма, уже стоявшая с Тиш рядом с Джоном Бассетом, няней и миссис Мортон и с интересом разглядывавшая разномастную толпу, уклон и рельсы, прошептала:

— «Блюхер», мистер Бассет?

Джон отрицательно покачал головой в знак того, что понятия не имеет, кто этот парень, но милорд, всегда очень чуткий ко всему, что касалось Эммы, наклонился к ней и сказал:

— Думаю, что так мистер Стефенсон назвал свой локомотив. Он хотел назвать его именем сэра Томаса, пожертвовавшего большую часть денег на его создание, но сэр Томас отклонил это предложение!

— Очевидно, он назвал его в честь великого прусского полководца Блюхера, — отважилась предположить Эмма.

Леди Клара зевком продемонстрировала свою скуку и взяла милорда под руку, как раз когда он обещал Эмме спросить Стефен-сона, действительно ли локомотив назван в честь генерала. Милорд отправился к концу рельсового пути, где ожидали Стефенсон, сэр Томас Лиддел и другие джентльмены. За ним последовал лорд Лафтон, ведя мисс Стрэйт.

Бен Блэкберн предложил руку Эмме, но она вежливо отклонила приглашение:

— Простите меня, мистер Блэкберн, но мой долг — присматривать за леди Летицией, а я не смогу его выполнить, если пойду с вами.

— О, извините, — гадко усмехнулся он. — Я думал, что ваш долг — присматривать за Чардом, а не за его дочерью! Но, вероятно, вы это делаете по ночам, а не средь бела дня. В это время его связывают приличия и леди Клара. Я бы выразил вам соболезнование, если бы не был уверен, что вы достигнете успеха во всех ваших начинаниях. Удивительно, как Чард позволяет своей любовнице воспитывать свою дочь!

Все это было сказано с самой милой улыбкой. Блэкберн воспользовался тем, что Эмма осталась одна. Мистер Кросс отвлек Джона Бассета тревожными расспросами о том, как Стефенсону удастся избежать падения локомотива с таких скользких рельсов.

— Очень опасно, — заявил он с упреком. — Особенно, если, как я уверен, перегреются и перестанут соображать мозги человека, ведущего локомотив. И говорят, что эта машина движется не быстрее хорошей лошади!

Эмма отвернулась от Бена Блэкберна и взяла за руку подбежавшую Тиш. Когда-то в подобных ситуациях она выходила из себя, но постепенно будто нарастила вторую кожу, от которой оскорбления Блэкберна, мистера Генри Гардинера и их предшественников безболезненно отскакивали.

Приближающийся Джон Бассет что-то сказал, но Эмма понятия не имела, что именно. Она заморгала, и он ласково повторил свой вопрос:

— Надеюсь, вы не замерзли, мисс Ло-уренс? В Нортумбрии бывает прохладно и в разгар лета, а сегодня холоднее, чем обычно.