Хлоя рассмеялась.

— Ты бы послушалась?

Эмма растерянно посмотрела на нее.

— Нет, — честно призналась она, — наверное, нет.

Хлоя села рядом. Ее зеленоватые глаза весело блестели.

— Когда он целовал тебя, я подумала о Большом Джоне. Вот это мужчина.

Эмма вздохнула, подавленная, что были свидетели такого сокровенного момента. Но ее опекунша сама предложила тему для разговора, и Эмма не собиралась упускать такую возможность.

— Почему ты не выходишь замуж за Большого Джона? Ведь он любит тебя.

Тафтовые юбки Хлои шуршали и шелестели, когда она поудобнее усаживалась на стуле, скрестив свои стройные ноги.

— Мистер Ленаган человек гордый, — грустно сказала она. — Я не хочу, чтобы над ним смеялись, потому что он взял в жены шлюху.

Взгляд Эммы метнулся к лицу Хлои.

— Но ты ведь не… ты не…

— Я могла бы, Эмма. Люди смотрят на меня, как будто это именно так.

Вспомнив все, что она выслушивала из-за занятий Хлои, Эмма не возразила.

— Он делал тебе предложение? — спросила Эмма, опуская иглу.

Хлоя улыбнулась.

— Да, один или два раза.

— Мне кажется, что тебе надо выйти за него замуж, — твердо сказала Эмма. — И черт с теми, кто будет судачить об этом!

— А я полагаю, что тебе следует держаться подальше от Фултона Уитни. Нехорошо, Эмма, использовать одного мужчину, чтобы удержать другого.

Эмма прикусила нижнюю губу и вернулась к шитью. Ей предстояло еще столько сделать, если она хочет надеть новое платье в субботу вечером.

— Кто говорит, что я кого-то использую?

Хлоя расхохоталась.

— Я. — Она была яркой, жизнерадостной женщиной, все еще прекрасной, несмотря на, как казалось Эмме, почтенный возраст, и она была умна. Неудивительно, что такой чудесный человек, как Большой Джон Ленаган, желал сделать ее своей женой. — Полагаю, ты думаешь, что останешься старой девой, если не свяжешься с Уитни, и будешь впустую трудиться в библиотеке и встречать каждый день поезд с пачкой объявлений, когда тебе будет девяносто лет.

Обескураженная, Эмма сложила руки на коленях.

— Ты так говоришь, словно считаешь, что я никогда не найду сестер.

Выражение глаз Хлои смягчилось.

— Я не это имела в виду, — ласково произнесла она. — Ты обязательно разыщешь их, если в этом мире есть справедливость.

Эмму успокоили слова Хлои, и она сумела улыбнуться.

— Почему ты так не любишь Фултона? Мне кажется, ты очень довольна тем, что я пойду на пикник с преступником — человеком, который, как ты сама говорила, возможно, был всего на шаг от настоящей беды.

— Причины моей нелюбви к Фултону — это мое дело, — ответила Хлоя. — Ты бы сама поняла, что в нем плохо, если бы просто пошире открыла глаза. А я изменила свое мнение о мистере Фэрфаксе, потому что Большой Джон говорит, что он надежен, как скала. Дело в том, как мне думается, что он сумел открыть тебя с той, стороны, которую никто никогда не видел в тебе.

Вспоминая, как она откликалась на поцелуи Стивена, Эмма опустила глаза.

— Может быть, лучше оставить эту сторону в покое, — сказала девушка, чувствуя зарождающееся желание и, в то же время, стыдясь его.

— Вздор, — быстро ответила Хлоя, — это такая же часть тебя, как твои красивые волосы цвета меди и синие глаза. Ты теперь женщина, Эмма, и пора тебе прекратить превращать себя в синий чулок.

«Я боюсь этой другой Эммы», — думала девушка, а вслух сказала:

— У моей матери была страстная натура.