|
И когда поток хлынул, Эммануэль пила из него медленно, глубокими глотками, а последнюю, самую драгоценную каплю, она слизнула языком. И она была так готова к оргазму, что пролилась, едва только Жан склонился к ее лону и коснулся губами маленького напряженного бутона плоти. - Теперь я тебя возьму, - пробормотал Жан. - Нет, нет! Я хочу пить тебя снова. Скажи, что ты дашь мне этот напиток. О, ты прольешься ко мне в рот опять, скажи, скажи мне это, я тебя прошу. Это так чудесно, я это так люблю! - А твои подружки, когда меня здесь не было, ласкали тебя так же хорошо? - спросила она, когда оба они перевели дыхание. - Что ты спрашиваешь! Еще не нашлось женщины, которая могла бы сравниться с тобой. - Даже сиамки? - Даже они. - Ты же знаешь, это не комплимент. Если бы ты не была самой лучшей в мире любовницей, я бы тебе сказал об этом. Хотя бы для того, чтобы ты такой стала. Но, ей-богу, я не знаю, чему ты можешь научиться еще. Ведь должны же быть пределы в искусстве любить. Эммануэль задумчиво протянула: - Не знаю... По ее сдвинутым бровям, по голосу было понятно, что сомнение ее совершенно искреннее. - Во всяком случае мне до пределов еще далеко. - Да кто тебе это сказал! - воскликнул Жан. Она не ответила, и он спросил: - Ты что, не считаешь меня подходящим арбитром? - О, что ты! - Я, кажется, неплохой учитель. И вдруг ты оказываешься недовольной своим воспитанием. Эммануэль поспешила его утешить: - Милый! Никто на свете не мог бы обучить меня лучше, чем ты. Но... Как бы это объяснить... Я чувствую, что в любви должны быть еще более важные, более интеллектуальные вещи, чем умение любить. - Ты имеешь в виду преданность, нежность, заботливость, понимание? - Нет, нет. Я совершенно уверена, что эта важная вещь относится именно к физической любви. Но это совсем не добавочные знания, так сказать, не большая ловкость, не большая техника, не больший пыл; это скорее что-то разумное, какое-то состояние мозга... Она тяжело вздохнула: - Я даже не думаю, что это вопрос о границах, о пределах. Это, мне кажется, дело нового взгляда, нового угла зрения... - Другой способ смотреть на любовь? - Не только на любовь, на все! - Может, ты все-таки объяснишь понятней? Она накручивала на пальцы свои локоны, словно они должны были помочь найти слова: - Нет, - решила она. - Мне и самой это непонятно. Но я должна сделать какой-то шаг вперед, найти что-то, что мешает мне стать истинной женщиной, твоей женщиной. А я не знаю что! Она совсем приуныла: - Я думала, что я знаю так много. Но есть еще что-то, чего я не знаю. И она стала лихорадочно, возбужденно рассуждать: - Сначала надо, чтобы я стала знающей. Ты же видишь: я ничего не знаю, я слишком невинна. Я слишком девственница. А это ведь страшно, если сегодня вечером я чувствую себя девственницей. Девственницей везде, я просто утыкана этой девственностью, как репьями. Мне стыдно! - Ах ты, мой чистый ангел!.. - О нет, не чистый. Девственность - это не всегда чистота. Но это всегда глупость. Восхищенный, он обнял ее, а она продолжала: - Это море предрассудков. |
