|
Существует ли, спрашивала она себя, большее счастье, чем счастье уступчивости, подчинения? И одной этой мысли было достаточно, чтобы приступ оргазма потряс ее. И потом, когда она была точно подстрелянный зверек, окровавленный трофей в охотничьей сумке, она спросила охотника: - Ты думаешь, я именно та женщина, какую ты хочешь? Вместо ответа он поцеловал ее. - Но я хочу быть еще желанней! - А ты с каждым днем становишься все желанней и желанней. - Это правда? Он так улыбнулся ей, что она поверила и успокоилась. Мелодичный ноктюрн плыл по ее жилам, смыкая ей глаза. Но она никак не могла победить те чувств, которые будоражили ее мозг. - Это, наверное, Мари-Анж сбила меня с толку, - вдруг услышала она свой голос и удивилась: она уж никак не собиралась доверить это Жану. Он встрепенулся: - Мари-Анж? А она при чем тут? - Она удивительно смела в обращении. Больше Эммануэль ничего не хотелось говорить. Некое растение продолжало расти в ней, пускать корни, разбрасывать бесконечные ветви с силой более мощной, чем сила разума... Но муж захотел все же выяснить роль Мари-Анж. - Ты думаешь, это она поможет тебе постичь тайны жизни? - А почему бы и нет? Жан усмехнулся, эта мысль его позабавила. - А ты заметила у нее талант в этом смысле? Эммануэль, немного поколебавшись, ответила: - Нет. - Но улыбнулась тем видениям, которые до сих пор так и не покидали берегов, где бродили ее мечты: - Но я очень надеюсь его обнаружить. Жан был настроен снисходительно. Он начал укачивать, дурачась, Эммануэль и петь ей колыбельную: Я вижу, что моя маленькая девочка. Хочет заняться любовью с Мари-Анж. Не так ли? И потому моя маленькая девочка Мучается и мучается... Не так ли? Эммануэль качала головой в такт его словам, словно поддакивая. - Не только это, но и это, - призналась она. Он тихо рассмеялся: - С такой сопливой девчонкой? Она сердито, как избалованный ребенок, надула губы, но голос звучал как бы издалека, устало и смутно: - Я имею право этого хотеть! Разве нет? И Жан снова излился в нее, радуясь тому, что он может столько дать ей, так глубоко проникнуть в нее, так полно на сладиться ею. Радуясь их общей неутомимости... Они лежали, вытянувшись, прижавшись плечами и бедрами, и Эммануэль боялась пошевелиться, чтобы ни одна капля не вылилась из нее. - Спи, - прошептал Жан. Из дальней комнаты доносился бой часов. Полночь. Рука Эммануэль тянется к низу живота, пальцы трогают бутон плоти, раздвигают лепестки, на которых еще не высохли следы Жана. Перед глазами Эммануэль выплывают из тьмы раздвинутые бедра Мари-Анж, и каждому жесту видения Эммануэль отвечает таким же. И она видит, что ее подруга близится к завершению, Эммануэль кричит, и крик ее более страстен, чем тот, что она издавала в объятиях мужа. А он, привстав на локтях, улыбается, глядя на нее, обнаженную, словно испускающую свет наслаждения, с рукой, прижатой к лону, с другой, ласкающей свою грудь. Долго еще дрожат ее ноги. Даже после того, как лоб разглаживается и на лице появляется выражение полного блаженства и покоя. ЦВЕТЫ РОЗЫ Эммануэль отправилась в клуб спозаранку, ей хотелось плавать, а не слушать праздную болтовню. |
