|
Поскольку вы мною гнусно пренебрегли, я сейчас сдам вас первому встречному жандарму. Марио добродушно улыбнулся. - Обожаю вашу руку. Но, моя дорогая, не старайтесь показаться глупее, чем вы есть на самом деле. Вы хорошо знаете, что нет ничего общего между только что описанными ситуациями и нашими отношениями, Единственная разница, по мнению Эммануэль, заключалась в отсутствии чая, а ласки, которые она расточала, привели в возбуждение и ее самое. Да еще эти ритмические покачивания экипажа. - Сам-ло и не подозревает, какого спектакля он лишен, - заметил Марио. Он свистнул, рикша повернул голову, его глаза быстро пробежали по обоим пассажирам, и он широко улыбнулся. - Мы ему понравились, - констатировала Эммануэль. - Да, мы нашли товарища, - ответил Марио. - Ничего удивительного, ведь он красив. Существует Международное Сообщество Красоты. Некоторые вещи позволены только красивым. Монтерлан в письме к Блассеру очень верно заметил: "Быть блудником не вульгарно. Вульгарно быть ханжой". - А Куртелен говорил еще раньше, - похвасталась эрудицией Эммануэль: - "Стыдятся всего, что некрасиво". - Значит, вы не стыдитесь своей груди? Вместо ответа она свободной рукой стянула через голову блузку и бросила ее прочь. Марио помог ей. На минутку ей пришлось оставить его без попечения, но это была лишь краткая интерлюдия. - Теперь хорошо бы кого-нибудь встретить, - сказал Марио. - А сам-ло разве не годится в свидетели? - Он не свидетель, он соучастник. Марио опять свистнул, сиамец снова повернулся к ним. Трицикл сделал крутой вираж, и все трое радостно рассмеялись. - Что вы предпочитаете? - спросила Эммануэль, вспомнив недавнюю лекцию. - Мои руки, мои губы или... Марио не ответил. И тогда она наклонилась к нему, приоткрыв рот, и припала к торчавшей ветви этого стройного растения. И тут она услышала голос Марио, читающего стихи: До той поры, пока не крикну я: "Нет больше сил, помедли, жизнь моя. О подожди, нет больше сил моих Пить жизнь и смерть из алых губ твоих!" Любопытство заставило ее прервать свое занятие; она, глядя снизу вверх на Марио, спросила: - Это ваши стихи? - Что вы! Это отрывок из поэмы вашего соотечественника XVI века Реми Белло. - Вот оно что, - разочарованно протянула Эммануэль. Прежде чем она приготовилась возобновить свои сладкий труд, они остановились перед решеткой дома Марио. Марио спрыгнул с повозки, поднял Эммануэль на руки и понес ее в глубину сада к дому. Сам-ло молча двинулся за ними. Они остановились перед дверями. Марио заговорил с ним; это была долгая беседа с разнообразными интонациями, повышениями и понижениями тона. Эммануэль напрасно силилась понять, что же они обсуждают, - лицо сиамца было непроницаемо. Иногда, отвечая, он посматривал на Эммануэль. Наконец, он утвердительно кивнул головой. - Ну вот, все сделано, и мой герой нашелся, - объявил Марио. - Зачем было так далеко искать, когда он оказался перед порогом моего дома. - Как! Вы хотите сказать... - Ну да! Разве он не достоин моего внимания? Эммануэль готова была разрыдаться. Она-то надеялась что в домашних стенах учитель, наконец, заключит ее в свои объятия. Она была готова остаться здесь надолго, на остаток ночи и весь день, она не помышляла о возвращении домой. |
