|
Могучий поршень сам-ло на три четверти вышел из Эммануэль, потом снова вернулся и начал, все увеличивая темп, свое движение. Она не знала, доставляет ему Марио радость или боль, ей было не до этого; она рычала, извиваясь на подушках. Двое мужчин соединили с ее криками свои. Эти крики разорвали предутреннее молчание, и собаки в окрестных домах начали отчаянный концерт. Но эти трое ничего не слышали - они были в другом мире. Великая гармония царила в этом трио, как в хорошо отлаженном механизме. Никогда ни одна пара не способна достичь такой гармонии! Руки сиамца сжимали грудь Эммануэль, и она посылала свое тело ему навстречу, помогая ему как можно дальше проникнуть в нее, желая, чтобы он разорвал, разодрал ее. Марио чувствовал, что силы сам-ло неисчерпаемы, но сам он уже почти опустошил себя. Он вонзил свои ногти в спину юноши, как бы давая ему сигнал. Извержение двух вулканов шло одновременно, гам-ло изливался в лоно Эммануэль, получая с другой стороны такие же дары. Эммануэль же кричала так, как ей никогда не приходилось кричать раньше. Горький, пряный вкус она ощущала чуть ли не в горле. Ее голос отражался от черной воды канала, и нельзя было понять, к кому обращены ее слова: - Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю... ПОЛЮБИ ЛЮБОВЬ "Анна-Мария Серджини"... В звуке "и" этого женского имени, когда его произнес Марио, было что-то нежное, волнующее, - даже в том, как внезапно этот звук оборвался. Девушка продолжала сидеть за рулем своего автомобиля, когда Марио взял ее руку с длинными, не украшенными кольцами пальцами, и поднял вверх как бы вручая Эммануэль. "Анна-Мария" - звучало эхом в Эммануэль; она словно пыталась задержать в сознании эту ласковую дрожь раскатистого флорентийского "р". "Анна-Мария" - вслед за словами поплыли отрывки церковных песнопений и запах ладана, и запах тающего воска. PANIS ANGELICUS. Девичьи колени, благопристойно прикрытые юбкой. Восхитительные видения! О RES MIRABILIS! Гортань, в которой рождается это "и", язык, касающийся увлажненных губ, полураскрытых губ, за которыми мерцают ровные белые зубы... О SALUTARIS HOSTIA... И сияние, струящееся сквозь цветные витражи, сияние иного света, для которого нельзя найти слов в бедном школьном словарике. - Она великолепна, - прошептала Эммануэль. - И какая ликующая, уверенная, счастливая собой чистота! - Сердце Эммануэль дрогнуло. О таком совершенстве можно только мечтать. - От вас зависит сделать эту мечту осуществимой, - произнес Марио, и Эммануэль встрепенулась - неужели он и в самом деле может подслушивать ее мысли? Анна-Мария улыбалась так доброжелательно и непринужденно, что Эммануэль сразу же почувствовала себя абсолютно естественно и сжала руку своей новой знакомой. - Но не сейчас, - сказала Анна-Мария с той же прелестной улыбкой. - Я не могу опоздать на дамский чай, я обещала. Машина ее была очень низкой, и она смотрела на Марио, задрав голову, словно он вырос еще на несколько футов. - Ты найдешь кого-нибудь, кто тебя подбросит. - Но... - Поезжай, сага, поезжай! Колеса взвизгнули на гравии. Опечаленная Эммануэль смотрела вслед уносящейся прочь мечте. - Я думаю, что узнала сегодня самое прелестное существо во Вселенной, - повернулась она к Марио. - Где вы разыскали этого ангела? - Она моя родственница, - ответил Марио. - Иногда становится моим шофером. И тут же полюбопытствовал: - Она показалась вам настолько интересной? Эммануэль словно не расслышала вопроса. |
