— Ну, мы немножко удивились, ваше величество, — сказал Кул. — Но в конце концов, у каждого свои слабости.

Наконец-то истерический хохот стал отпускать Эгора, он потихоньку успокаивался.

— Ну насмешили вы меня, ну насмешили! — Он панибратски похлопал кукол-супермоделей по гулким спинам, и те сразу успокоились.

— Ну что, Манта, похоже, Тик-Така в этой силиконовой долине утробного смеха просто нет. Пошли в «Мак Долбите», попробуем местной кухни.

— И девчонок, ваше величество? — стрельнула глазами Бэйби.

— Нет, — посерьезнел Эгор, — только кухню.

«Мак Долбите» изнутри оказался похож на земную забегаловку с созвучным названием. С той лишь разницей, что здесь вместе с питательно-радостным суррогатом можно было взять и куклу, которая стояла за кассой. Кена или Барби, в зависимости от пола и сексуальных предпочтений. Эгор заказал коктейль веселья и порошок радости и с удовольствием знакомился с их действием, сидя за столиком с новыми приятелями. Посетители фастфака узнали Эмобоя, и Кулу постоянно приходилось отваживать назойливых кукол, рвущихся выказать респект будущему правителю. Барби вокруг Эгора из кожи, вернее, из одежды вон лезли, желая обратить на себя внимание, но его голову занимали тяжелые мысли. Все меньше оставалось времени до его обязательного возвращения к Маргит, и Эгор пытался отвлечь себя поглощением коктейля радости. Когда с коктейлем было покончено, он уже обнимался с Кулом, говоря, что тот реально крут, просто Бэкхем какой-то, целовался с Бэйби, а потом и со всеми барби, подходящими за автографами, махал рукой на сердитую Манию и под всеобщие аплодисменты, забравшись на стол, прочитал новый стих:

А после порошка радости он решил вернуться к кассе с куловскими талончиками и взять на них симпатичную рыжую кассиршу, но тут его вернул в эмо-реальность твердый голос Мании:

— Эгор, нам пора возвращаться во дворец к Маргит. Ты дал ей слово, слово Эмобоя. Она ждет.

— Да. Точно. Прощайте, друзья. Вот еще один стих напоследок. Простите, но он будет про любовь.

Барбикены на это откровение среагировали жалкими хлопками. Но Кул закричал:

— Да здравствует Король Эгор! — и все снова утопили «Мак Долбите» в овациях.

— Ну что, друзья, пришла пора прощаться. — Эгор обнял Кула, затем Бэйби. — Я вас не забуду. Ты, Кул, получишь лучшее месторождение, а тебя, красотка, я обязательно заберу во дворец.

Мания фыркнула на эти пьяные обещания. Но тут случилось такое, что Эгор моментально протрезвел. Бэйби и Кул просто взяли и лопнули у него на глазах, как два воздушных шарика, их оболочки скукожились рваными тряпочками на полу. На месте их тел оказались две огромные красивые ночные бабочки: павлиноглазка с красными глазами на коричневых бархатных крыльях и мохнатый, похожий на птицу бражник, которые немедленно выпорхнули в открытые окна заведения. Посетители фастфака опять дружно зааплодировали и заулюлюкали.

— Что это было? — спросил Эгор у Мании.

— Обычное дело, — сказала та, поморщившись. — Ты слишком много наобещал этим двоим, и они лопнули от самодовольства. В здешних местах это считается апофеозом жизни, теперь они будут возведены в ранг местных героев.

— А бабочки? Ты видела бабочек?

— Нет, не видела, может, у тебя глюки? В любом случае нам срочно пора идти во дворец.

— Ты права, Мания. Чем скорее я покончу с этим вопросом, тем лучше.

ГЛАВА 19

Изгой

Эгор решительно вошел в распахнутые, как пасть чудовища, дворцовые ворота, кивнув гвардейцам, которые взяли под козырек, и его сразу окружило облако бабочек, закрывшее от него все вокруг.