Он задумчиво поглядел на нее поверх очков, надетых, чтобы обрезать сигару. Он заметил на ней недавно купленную им бриллиантовую брошь.

— Мы уже говорили об этом, дорогая. Вы же знаете, я не терплю расставаться с чем-то, к чему привык.

Они смотрели друг на друга, и слова обрели двойной смысл.

Она улыбнулась.

— Да, конечно, и все-таки есть вещи, о которых можно подумать. Я не говорю о себе. К примеру, тот лакированный секретер. Если мы, не торопясь, отберем несколько вещей, то от продажи можно выручить тысячи две и потратить их на что-то новое.

— Хорошо, — согласился он. — Займемся этим вместе.

— Ну, конечно, вместе.

Он зажег сигару и между затяжками великодушно объявил:

— Пожалуй, завтра закажем французское вино. Это неплохое столовое вино, но в нем нет тонкости.

Перл несколько торопливо допила свой стакан.

— Хорошо. А сейчас я бы не отказалась от ликера. Как вы думаете, у них есть зеленый шартрез?

— Разумеется. — Он заказал ликеры, и она с одобрением сделала глоток. Ее глаза заблестели.

Он сказал:

— У нас впереди еще целых десять дней, и нам совершенно нечего делать, разве только греться на солнце. Вам не будет скучно?

— Нет, ни в коем случае, я-то скучать не буду! Может быть, вы. А я обожаю загорать!

— Пожалуй, вы мне даже больше нравитесь загорелой, — заметил он.

Они молчали, пока он не докурил сигару. Он уже почти кончал ее, когда с колен у него соскользнула салфетка. Официанты были заняты, и он сам нагнулся ее поднять. И как раз в этот момент Перл встретилась глазами с тем высоким французом, сидящим за соседним столиком. Он ел омара, демонстрируя обилие белоснежных зубов.

Француз снова наклонил голову в сторону Перл, и на этот раз она улыбнулась ему через плечо мужа поистине ослепительной улыбкой.