– И чего я не понимаю, так это с чего это Звездный Флот так жаждет

вручить свой лучший корабль неопытному новичку… – Говорящий тоже услышал свой собственный голос и умолк.

Пайк подвел Джима к группе из трех офицеров. Они повернулись, без сомнения, спрашивая себя, слышал ли он их разговор, так же, как он думал, расслышали ли они его бестактное замечание.

– Капитан Кирк, – сказал Пайк, – Коммандер Спок.

– Коммандер Спок, – сказал Джим. Он не протянул тому руку, – не

потому, что не хотел, – потому, что вулканцы предпочитали, чтобы их не касались.

– Капитан Кирк. – Коммандер Спок приветствовал его наклоном головы.

По нему невозможно было понять, слышал ли он разговор Джима с Пайком.

– Главный инженер Монтгомери Скотт.

– Мистер Скотт.

– Как п’живаете, сэр, – напряженно сказал инженер. Крепко сбитый,

невысокий инженер взял бокал с шампанским левой рукой, чтобы подать правую Кирку. Его форменный китель дополняли килт и кожаная шотландская сумка с мехом. – У вас теперь лучший корабль Звездного Флота, капитан.

– Я в этом уверен, мистер Скотт. – Джим попытался по-вулкански не

подать виду, что знает, что именно Скотт думает о нем, и он решил также не замечать вызова в словах Скотта.

– И лейтенант Ухура, ваш офицер связи.

– Капитан Кирк, – сказала она, низким и музыкальным голосом.

Его рука коснулась ее длинных, тонких пальцев. Он ожидал, что ее пожатие окажется мягким. Вместо этого он почувствовал силу и твердость. Он позабыл и свое чувство неуместности, и воинственность Скотта, и непроницаемое выражение лица Спока.

Со времен, когда он в первый раз получил под свое начало команду, Джим приучил себя не поддаваться влечению к тем, кому он, возможно, стал бы отдавать приказы. Взаимодействие между командиром и подчиненными должно было всегда оставаться на формальном уровне. Что-нибудь большее, чем строгая вежливость, могло подорвать мораль куда быстрее и эффективнее, чем любая внешняя сила. Так что Джим научился, когда надо, не реагировать на красоту, – по крайней мере, не на борту корабля. Он добился того, что стал почти нечувствителен к любому шарму, и противостоял установлению слишком дружественных отношений с кем-либо из тех, кем он командовал, будь то мужчина или женщина.

Встреча с лейтенантом Ухурой тут же заставила его пожалеть, что он не лейтенант по-прежнему, – свободный от ответственности, которую несет капитан, – тогда он мог бы сидеть у ее ног, глядя в ее глубокие темные глаза и слушая, как песню, ее голос.

Она отняла руку. Джим понял, что откровенно глазел на нее, словно школьник.

– … Э-э, да, лейтенант Ухура. Рад с вами познакомится.

Три стоящих перед ним офицера составили за годы совместной работы формулу своих взаимодействий. Джеймс Кирк явился новой неизвестной в уравнении. Они измеряли его, исследовали, пытаясь понять, сумеет ли он стать центром вращения орбит, или, словно блуждающая звезда, войдет в их систему гиперболическим курсом, вызовет возмущения в их орбитах и оставит за собой хаос.

Пайк начал было что-то говорить, затем, по-видимому, передумал.

– У меня встреча, – сказал он. – Мне придется оставить вас теперь. Ухура, Скотти…

– До свидания, сэр.

– Всего вам лучшего, сэр.

– И, мистер Спок…

– Живите долго и процветайте, коммодор Пайк.

– Спасибо.

Он повернулся и ушел, прямой и напряженный.

В другом конце рекреационной палубы стоял в одиночестве Хикару Сулу.

Он держал бокал с шампанским, – взял его у официанта, – просто, чтобы иметь что-то в руке.