– Не я, – отозвался Альберт Павлович.

Капитан с нескрываемым удивлением указал на меня, консультант кивнул.

– Чудны дела твои, Господи! – не удержался Городец.

Я открыл и закрыл рот, изумлённый заявлением Альберта Павловича ничуть не меньше капитана. Но возражать не стал, промолчал.

– У нас тут раненый, вообще-то! – раздражённо напомнил фельдшер. – Освободите машину!

– На выход! – скомандовал Георгий Иванович. – И ты тоже! – добавил он мне. – Пошёл!

Пришлось вернуть плед и выбраться из автомобиля во двор комендатуры.

– И всё же – зря, – вздохнул там капитан. – Не нужно было его убивать.

– Ничего другого этот лживый ублюдок не заслужил! – выдал в ответ Альберт Павлович.

– Да-да-да, – покивал Городец. – А ещё он отбил у тебя невесту, что вообще ни в какие ворота не лезет!

На округлом лице консультанта не дрогнул ни один мускул, просто оно разом растеряло всю мягкость и стало походить на отлитую из гипса посмертную маску. Но лишь на миг, после сделалось прежним, будто и не было ничего.

– Я его не убивал, – повторил Альберт Павлович. – И формально Пётр тоже этого не делал. Он лишь осуществил принудительный вывод подозреваемого из состояния резонанса для его задержания и предотвращения противоправной деятельности, а смерть наступила вследствие допущенных последним нарушений в оперировании сверхсилой.

Капитан Городец глянул на меня и уточнил:

– Всё запомнил? Вот так в объяснительной и пиши. Идёмте!

В комендатуре мне выдали новую гимнастёрку, Альберту Павловичу вернули его шляпу и пиджак. Нас даже разместили не в дежурке, а проводили в помещение для планёрок или собраний начальствующего состава, ещё и принесли заварочный чайник и кипяток.

Пусть последнее время я и предпочитал чай без сахара, но тут не сомневался даже – всыпал в стакан сразу четыре ложки, размешал и выпил чуть ли не залпом, чтобы сразу налить себе ещё. Прошиб пот, слегка отпустило напряжение, и на какое-то время я выпал из окружающей действительности, погрузился в медитацию и начал втягивать в себя сверхсилу, затем активировал алхимическую печь, принялся прорабатывать энергетические каналы и подстёгивать регенерацию опалённой кожи. Но вообще – судя по ощущениям, эту схватку перенёс куда легче стычки в лесу.

К разговору я, занятый самолечением, особо не прислушивался, заинтересовался им, лишь когда Альберт Павлович сказал:

– Друза не случайно опередил нас у Паль. Его кто-то предупредил.

Капитан Городец кивнул.

– Был звонок из госпиталя на рабочий номер, но телефонистка не знает, кто именно просил соединить с конторой дознавателя. Выясним, конечно, но на это уйдёт время.

– Пустое! – махнул рукой консультант. – В чём этому мерзавцу было не отказать, так это в умении производить хорошее впечатление и морочить людям головы. Наверняка наплёл, что присматривает за медсестрой на случай, если та возьмётся за старое, и попросил сообщать обо всех странностях. Думаю, и о моём интересе ему шепнули. Без конкретики, конкретики никто не знал, но и этого хватило, чтобы заподозрить в Пете подсадную утку.

Георгий Иванович кивнул.

– Странно только, что нашего юного друга вот так сразу попытались вывести из игры. Куда-то он им в болевой нерв попал, не иначе. Ну да ладно – Паль обещают привести в сознание к утру, вот и спросим.

– Она может и не знать, – покачал головой Альберт Павлович. – Но, думаю, Олеженька просто готовился сорвать банк и податься в бега.