|
Предполагали, что «фракталы» являются древнейшей формой материи, но в виде человека. Информация была строжайше засекречена, потому что ее не могли осознать, ибо она попахивала признанием теории физического вакуума, ибо в противном случае требовалось обратиться к верховенству Бога. Ее подбросили Косте, конечно же, у генерала Берлинского. С тех пор случилось столько событий, что все, что происходило когда-то на Большой земле, казалось Косте ветхозаветным, как Священное Писание. «Немудрено, что я забыл, – подумал Костя. – Можно сказать, что той жизни вовсе не было, что она если и существовала, то в другом измерении. Оказывается, наши все знают, все предугадывают». Преисполненный гордостью, Костя заскочил на то место в нише, где до этого находился Петр Великий, и вытащил бурый хабар маскировки – артефакт типа «невидимка» с вариантом типа 3D. Вряд ли это было столь необходимо, но бежать Костя почему-то никуда не собирался. Только он это сделал, как в комнату влетели Кирилл Васильевич и белобрысый Серега Гнездилов. Кирилл Васильевич пнул ногой обломки статуи. – Чую, чую, – загробным голосом произнес он, – чую, он где-то здесь. «Дрон» над его головой плыл следом, как верная собака. – Так нет же никого, – возразил Серега Гнездилов, оглядываясь и разводя в недоумении руками. Значит, «они» умеют копировать людей не только в «нитридо-платиноидов», но и во «фракталов», подумал Костя, хотя не был, конечно же, уверен в правильности своих выводов. – Да нет, здесь он. Убежать-то он не мог! Правда?! – И Кирилл Васильевич погладил «дрона», словно почесал его за ухом. «Дрон» загудел на высокой ноте, как испорченный трансформатор, но глядел совершенно в другую сторону. Костя немного успокоился. Он готов был стрелять, если что-то пойдет не так, но понимал, что в открытом сражении с «дроном» проиграет, потому что скорострельность у «дрона» выше, чем даже у гатлинга ГШК-6 типа «сармат». Кирилл Васильевич подошел к нише, с величайшим подозрением осмотрел ее, но ничего не заметил. – Чую, чую… – повторил он, – я запах джина хорошо чую. Что скажешь, Субершот? «Дрон» загудел еще громче и на этот раз посмотрел двумя стволами прямо на Костю. Вот тогда-то Костя Сабуров и пожалел, что не дал деру, а положился во всем на бурый хабар маскировки. – Что, дядя Кирилл, он что-то учуял? – спросил Гнездилов и, любопытствуя, сунул морду вперед. – Не лезь! – осадил его Кирилл Васильевич. – Будем рассуждать так: скульптура должна была где-то стоять? Так? – Так… – согласился Гнездилов, стараясь угадать мысли главного электромеханика. – А если так, – ехидно произнес Кирилл Васильевич, – это должно быть где?.. Это должно быть где?.. – Где? – спросил Гнездилов, таращась сквозь белесые ресницы на Кирилла Васильевича и ни бельмеса не соображая. – Ну… – с явным облегчением произнес Кирилл Васильевич, – только здесь! – И он указал на то место, где стоял Костя. – Здесь же стена? – Серега Гнездилов моргал от удивления еще чаще, чем обычно, своими белесыми ресницами. – Ха-ха… я и сам удивляясь. – Ну?.. Чего будем делать? – Сейчас увидишь, – сказал Кирилл Васильевич. – Ну-ка, Субершот, пальни в это место. «Дрон» подался вперед, прицелился и дал очередь. Полыхнуло море огня. Во все стороны полетели искры и брызги металла. Кирилл Васильевич и Серега Гнездилов оказались сидящими на полу у противоположной стены под портретами великих мужей России. Кирилл Васильевич тряс головой. Серега Гнездилов ковырялся грязным пальцем в левом ухе. |
