– В английских первоисточниках с осторожностью упоминается две тысячи убитых и большое число пленных, включая Толбота. Захват в плен последнего не мог не порадовать Жанну.

– А потери со стороны французов?

– Три.

– Три тысячи… или сотни?

– Нет, всего три солдата. Раз, два, три. Сражение длилось не более часа, но, вероятно, Жанна его практически не видела. Англичане сидели в засаде, но их позиция была обнаружена: пробежал олень, они не удержались и закричали «ату».

– Вы шутите.

– Ни в коей мере. Большие дела зачастую определяют маленькие нюансы. В нашем случае – олень. Между прочим, это животное считается символом Иисуса Христа. Ну так вот, англичане вспугнули этого самого оленя, французы их засекли, а остальное я уже рассказал.

– Символ Христа выпрыгивает из кустов, чтобы предупредить французов. Невероятно!

– Пока Жанна владела мечом, ее нельзя было остановить, – сказал Саймон. – И… думаю, я знаю, где она его потеряла.

– Знаете?

– Возникла идея. Если следовать логике, что она непобедима, пока ее рука сжимает меч Эдема, то место ее первого настоящего поражения и есть место, где она его потеряла. Но я не намерен отправляться туда прямо сейчас. Прежде я хочу увидеть момент коронации.

«Хочу увидеть ее счастливой и гордой тем, что она выполнила волю Бога, – подумал Саймон. – Пусть на короткий миг, но хочу увидеть ее в ореоле славы и благодарности, которые она заслужила, прежде чем жизнь станет для нее адом».

– И я хочу побывать на коронации, – поддержала его Виктория.

Туман начал рассеиваться, открывая высокий неф и строгие линии стрельчатых готических арок Реймсского собора, расцвеченных белыми пятнами дневного света и цветными бликами витражей.

Габриэль, сверкая доспехами и выпрямив по-военному спину, стоял не в окружении других солдат, а среди своей семьи. Ради такого случая Дюран Лаксарт покинул родной Домреми, получив письмо сына о том, что армия двинулась маршем к Реймсу. Прибыла почти вся семья Жанны – ее отец Жак, который так боялся, что его маленькая Жанетта «сбежала с солдатами», стоял рядом со своей супругой Изабель. На первый взгляд они казались странной парой: Изабель – открытая и дружелюбная, Жак – устрашающе высокий и широкоплечий, с копной черных как смоль волос. Но Габриэль, успевший хорошо с ними познакомиться еще в Домреми, знал, что у Жака большое и доброе сердце и Изабель в этом ему под стать. С ними рядом стояли братья Жанны, не было только сестры, Катрин; девушка была слишком юной и болезненной, чтобы выдержать такое опасное путешествие.

Двери собора со скрипом открылись, толпа разразилась радостными возгласами, когда четыре рыцаря верхом на боевых конях, позвякивая доспехами, въехали внутрь. Это были стражи мирры Хлодвига, которым совершалось помазание всех королей Франции с 496 года. Согласно легенде, мирру принесли в собор четыре ангела, посланные Богом. Габриэль от товарищей знал, что многие из ритуальных предметов похитили англичане, лишь вчера в спешке покинувшие город. Они прихватили с собой и епископа Пьера Кошона, бывшего ректора Парижского университета. Ритуальные предметы враг мог украсть, но он не смог увезти с собой собор и, как оказалось, святую мирру Хлодвига.

Габриэль старательно сдерживал улыбку, найдя глазами Жиля де Рэ. Молодому барону выпала честь быть одним из стражей мирры. Зная взрывной характер де Рэ, забавно было видеть его в роли ангела-стража.

После пропевания псалмов первого молитвенного часа под своды Реймсского собора вступил дофин.

Рядом с ним самое почетное место занимала Орлеанская дева.

«Жанна!» – непроизвольно вырвалось у Габриэля, чье сердце, казалось, вот-вот разорвется от радости и гордости, переполнявших его.