Вчера они одержали великую победу, но путь к ней отнял у Жанны много сил, как физических, так и душевных. И сейчас Габриэль смотрел на нее и очень не хотел ее будить. «Придет день, – подумал он, – и Бог не призовет тебя вершить Его волю на земле, и ты снова станешь простой девушкой. Без меча Эдема, без знамени, без доспехов, крови и криков ужасной бойни. Ты будешь просто самой собой».

– Жанна, – ласково позвал Габриэль, – англичане закопошились.

Несколько минут назад они заметили движение на английской стороне. Их враги организованным порядком стекались со всех бульваров, до которых французы еще не добрались.

Жанна мгновенно распахнула свои синие глаза, в которых покой смешался с тревогой, и, как всегда, Габриэль был поражен их чистотой и глубиной. Спавшая рядом с ней Флер сонно заморгала и что-то пробормотала.

– Где? – не успев толком проснуться, спросила Жанна.

Габриэль рассказал. Она позвала оруженосцев, которые помогли им облачиться в доспехи.

Флер, ломая руки, стояла и с тревогой наблюдала за их поспешными сборами, ее красивое лицо выражало растерянность.

– Я ни на что не гожусь, – пробормотала она. – Как бы я хотела отправиться с вами! – Она порывисто поцеловала Жанну и Габриэля в щеку. – Я знаю, Господь сохранит вас обоих, – сказала она на прощание.

Жанна с Габриэлем пешком перешли Орлеанский мост. Когда они вошли в палатку капитана на противоположном берегу Луары, то застали Дюнуа, Ла Гира, Жиля де Рэ и еще нескольких человек за жарким спором.

– Что происходит? – строго спросила Жанна.

– Раздери нас черт, если бы мы знали, – ответил Ла Гир.

– Не ругайся, – оборвала его Жанна, но без злости или раздражения и перевела взгляд на Орлеанского бастарда.

– Они строем двигаются на запад, – сказал Дюнуа. – Возможно, планируют объединить силы и нанести решающий удар…

Габриэль знал, что обе стороны за два дня потеряли многих людей. Одна атака может унести еще несколько сот, и тогда англичане могут одержать верх.

– Сегодня воскресенье, – сказала Жанна. – И я говорю, что мы не будем нападать первыми.

– Что? – возмутился де Рэ. – Если мы пустимся за ними прямо сейчас…

– Нет! – выкрикнула Жанна. – Бастард, ты говоришь, они идут строем?

В этот момент один из рыцарей Дюнуа засунул голову в палатку.

– Сеньор, они здесь, но они не атакуют, – сообщил он.

Все как один бросились из палатки, чтобы посмотреть собственными глазами. Рыцарь сказал правду. Англичане подошли достаточно близко – настолько, что можно было разглядеть их лица, и они продолжали прибывать.

– Выстраиваются для битвы, – пробормотал Ла Гир, и все с ним согласились.

– Давайте и мы их встретим таким же образом, – сказала Жанна. – Бастард, выстраивай солдат точно так же. Всех выстраивай. Первыми мы нападать не будем, но скажите солдатам, что, если англичане атакуют нас в воскресенье, мы будем сражаться с благословением Отца Небесного. А если же англичане решат уйти, они уйдут с миром, с благословением Бога.

«Жутковато, – подумал Габриэль, – видеть врага так близко и в таком несметном количестве и к тому же в бездействии». Его сердце колотилось, когда он вскочил в седло и пустил коня рысью, чтобы не отставать от Жанны, выехавшей в открытое поле. У них за спиной выстраивалась французская армия и ополченцы.

Прошел час, и все это время слышен было лишь топот копыт и лязг доспехов.