Ее голос, чуть хрипловатый и призывный, смолк.

Такси съехало с Беркли-сквеа и пробиралось теперь сквозь Чарлз-стрит. Беллами посмотрел на светящийся циферблат своих часов. Была половина первого.

– А кто же в вашем вкусе, Фенелла? – спросил он.

Она тихо засмеялась.

– Я никогда этого не знаю, пока не попробую на зуб.

Она взяла сигарету из протянутого Беллами портсигара. В отсвете, отброшенном пламенем зажигалки, он увидел четкий овал ее щеки и чувственный вырез ноздрей. Он бросил быстрый взгляд на Харкота: подбородок бедняги утонул в воротнике.

Беллами вспомнил об окурке сигареты, которую Харкот дал ему в клубе Мотта и который он сохранил. Сейчас окурок лежал в конверте в ящике его стола на улице Полумесяца.

Неожиданно она спросила:

– А вообще, что все это значит? Я начинаю себя чувствовать агентом Икс-42 – таинственной шпионкой, имеющей доступ к секретным материалам в любом посольстве на континенте и умеющей замечательным образом дойти до двадцатой главы, так и не будучи соблазненной.

Беллами рассмеялся.

– Ничего подобного. Никакой романтики. Единственный, от кого вам, возможно придется, защищать свою честь, – это Харкот.

Она вздрогнула.

– Вот этого-то я и боялась. Мне не хотелось бы показаться излишне любопытной, но, конечно же, интересно знать, что это за спектакль, в котором я исполняю, кажется, существенную, хоть и неинтересную роль! То есть, я хотела бы знать, куда я отправлюсь потом?

– Это очень просто, – ответил Беллами. – Дело в том, что у Харкота есть пара сотен, которые он вчера выиграл в покер. Харкот с двумястами фунтов мне совершенно не нужен. Чтобы служить мне службу, он должен быть без двух сотен… Понимаете?

– Не уверена, сэр Гэлахад, – ответила она. – Следует ли понимать дело так, что суть этой забавной, но гнусной интриги состоит в том, чтобы обыграть Харкота на двести фунтов?

– Более-менее правильно. Видите ли, Фенелла, прежде чем мы покинули "Малайский клуб", я позвонил некой мисс Лайли Пурселле, которая содержит довольно изысканный притон, куда мы сейчас и направляемся. Она устроит нам небольшую тихую партию в железку в отдельном кабинете. Лайли будет играть сама, будет играть ее приятель – джентльмен по имени Тони, не думаю, чтобы у него когда-нибудь была фамилия, – вы я я. В том состоянии, в котором пребывает сейчас Харкот, мы его возьмем голыми руками за какой-нибудь час. Он будет выходить из алкогольного ступора, а в этот момент люди склонны к безрассудству. И с кем бы он ни играл, он будет класть не ту карту. Я понятно объясняю?

– Понятно, – ответила Фенелла. – И это все?

В ее голосе слышалось некоторое разочарование.

– Не совсем, – сказал Беллами. – К тому времени, когда Харкот проиграет все деньги, он будет почти трезв. Тогда все пойдут выпить и закусить, а я немного поговорю с Харкотом.

Он стряхнул пепел с сигареты.

– Когда я закончу беседу с ним, – продолжал Беллами, – он будет, полагаю, несколько подавлен. Вы выиграете фунтов шестьдесят-семьдесят, а мисс Пурселла должна отобрать у него остальное – фунтов сто или около того.

– Это уже немного интереснее, – сказала Фенелла.

– До этого момента все ясно, – продолжал Беллами. – Ну, а потом… насколько я знаю Харкота, ему потребуется женское участие. Вам нужно будет дать ему понять, что он вам небезразличен. Вы можете даже поехать к нему – он сейчас дома не живет, снимает квартиру на Кондуит-стрит для своих интимных встреч, или в какой-нибудь клуб.