В Ляоян мы приезжаем где-то на час раньше обговоренного срока.

Этот город, по сути, стал военной столицей для русской армии. Нельзя и шагу шагнуть, чтобы не наткнуться на человека в форме. Русских солдат в городе было больше, чем маньчжуров и китайцев.

– Софья Александровна, вы как – голодны? У нас есть минут сорок в запасе, можно немного подкрепиться.

Она благосклонно принимает предложение пообедать.

– Единственное «но» – не знаю, какое тут место будет поприличней и желательно поближе к штабу. Но ничего – сейчас у кого-нибудь спрошу.

Взгляд натыкается на щеголеватого пехотного капитана, покидающего открытую коляску. К нему тут же подскакивает слуга – мелкий сгорбленный китаец в соломенной шляпе с огромными полями и длинной седой косичкой. Он хватает в коляске пухлый кожаный портфель и тащит его, семеня за размашисто шагающим пехотинцем.

Да уж, картина маслом: офицерам запрещено самим носить пакеты и сумки. Приходится напрягать денщиков или нанимать слуг, при этом категорически не приветствуется экономить на чаевых.

Короче, сводить концы с концами для офицеров из небогатых семей, живущих на одно жалованье, занятие сложное. Это я уже испытал на себе.

Капитан кажется мне подходящим объектом для короткого разговора.

– Я быстро, – бросаю Софье Александровне и спрыгиваю с коня.

Обгоняю офицера, прикладываю руку к козырьку фуражки.

– Господин капитан…

От меня не укрывается его странная реакция, капитан – по внешнему виду фронтовик, шарахается в сторону как от чумного. В глазах застывает немое удивление и почему-то злость.

– В чем дело, штабс-ротмистр? – приходит в себя он.

– Дело в том, что мы ищем какой-нибудь приличный ресторан… Не отрекомендуете?

Капитан оглядывается, видит Софью, с улыбкой кивает.

– Разумеется.

Он называет несколько мест, где, по его словам, можно не опасаться за здоровье желудка и кошелька, ну и самое главное – куда не стыдно прийти с женщиной.

Благодарю его, разворачиваюсь и возвращаюсь к берегине.

Она сидит с мрачным видом, покусывая губы.

– Софья Александровна, вы как – в порядке?

– Я… Да-да, – вырывается из глубокой задумчивости она. – Скажите, а этот офицер, с которым вы только что разговаривали – это ваш знакомый?

– Увы. В городе столько нашего брата, военного… Со всеми не перезнакомишься. А почему вы спрашиваете? – изображая легкую ревность, в шутливой манере интересуюсь я.

– Дело в том, что… хотя нет – ерунда, наверное, мне показалось…

– Если начали, так говорите до конца.

– Дело в том, что он очень похож на одного моего пациента, капитана Рассохина из сибирских стрелков.

– Так, может, это в действительности и был он?

Она отрицательно мотает головой. Смотреть за ее волосами при этом – сплошное удовольствие.

– Этого просто не может быть…

– Почему?

– Капитан умер три дня назад.

– Вы уверены?

– Да. Японский осколок разворотил ему грудь. Я делала все, что могла, чтобы его спасти… – всхлипывает она.

– Понимаю вас. Вы увидели похожего на этого офицера капитана, вспомнили про смерть пациента и загрустили. Это война, Софья Александровна. Люди на ней часто погибают.

– Знаю. Только уж больно он похож на Рассохина, царствие небесное! Как брат-близнец, но, насколько мне известно, у Рассохина ни братьев, ни сестер не было…

– Похож, говорите…

Я вспоминаю злые глаза капитана, его странную реакцию в момент нашей встречи… Ешкин-матрешкин, а ведь он даже потянулся рукой к кобуре, я только сейчас осознал это!

– Софья Александровна, простите меня ради бога, но я должен еще раз поговорить с этим капитаном! – умоляюще приложил руку к груди я и, не дожидаясь ответа, быстро пошагал за офицером и его слугой.