В свои 37–38 Мейбл все еще оставалась «мисс», незамужней. У нее была репутация лучшего и самого высокооплачиваемого личного секретаря в Вашингтоне. Я знал, что Правительство Соединенных Штатов периодически предпринимало попытки нанять ее на работу — но, увы, каждый раз убеждалось, что пока не может себе этого позволить.

— Так вы, стало быть, могли бы поработать и для нас, да? — спросил Сайз, листая папку, которую ему вручила Мейбл.

— Да как сказать? — ответил я. — Мы ведь еще не говорили о жаловании.

— Мы подойдем к этому, — сказал он. — Вот здесь сказано, что вам — 35 лет, и вы разведены. Ваша бывшая жена вышла замуж вторично. Общих детей у вас не было. У вас неплохой кредитный рейтинг; кое-кто из ваших соседей считает, что вы слишком много пьете, а ваша нравственность оставляет желать лучшего; и еще, вы принадлежите к таким весьма занятным организациям, как «Флейта Сакко и Ванцетти» и «Общество походных горнистов».

— Откуда вы все это взяли? — спросил я.

— Вот отсюда, — ответил Сайз, шлепая на стол овсяного цвета папку.

— И что ж это, черт возьми, такое?

— Ваше досье из ФБР.

— Ни фига себе!

— Удивлены, что у меня есть такое?

Я покачал головой.

— Нет. При вашей работе у вас там должно быть чертовски много ушей.

— Но вам это тем не менее не по душе, не так ли?

— Я вообще не люблю все это, — сказал я. — ФБР собирает разный мусор. Причем не сортирует его, а только подгребает к себе — а потом сидит на нем, пока он не начинает совсем уж откровенно смердеть.

— Согласен, — сказал Сайз. — То же самое я уже писал в своей колонке. Множество раз. Но когда мне надо кого-то нанять, я пользуюсь их данными. Это экономит массу времени и денег. Рекомендации и гроша ломаного не стоят! Вы ведь не внесете в список рекомендателей человека, если не уверены, что он скажет о вас что-то хорошее?

— Пожалуй, нет.

— Вот поэтому я и использую данные ФБР.

— Вы можете получить досье на любого?

— Да, практически на кого угодно.

— Это, должно быть, удобно.

— Я не держу их дома у изголовья кровати, чтобы читать на ночь, как, говорят, делал Линдон Джонсон. Просто использую, когда мой интеллектуальный нюх подсказывает: история того стоит.

— Хм… Интеллектуальный нюх?

— Вы не считаете его непогрешимым? Я имею в виду — мой нюх?

— Не думаю, что такой вообще бывает.

— А что скажете о своем собственном?

— То же самое.

— Но поступаете вы так, как он вам подсказывает.

— Несомненно.

— Ну, вот видите, — заключил Сайз. — Так и я строю свою жизнь. По мере того, что ему удается учуять.

Официант принес выпивку, и я, готовясь нырнуть дальше в глубь этических рассуждений, сделал хороший глоток. Не думаю, что Френк Сайз был бы в состоянии понять, о чем я собирался потолковать. По правде говоря, не уверен, что мне и самому это удалось бы…

— Почему бы вам не поговорить о работе? — вмешалась Мейбл. — Френк, ведь Вы для этого и пригласили его на ланч.

Френк Сайз усмехнулся, и это была славная усмешка девятилетнего озорника, наклеенная поверх обвисшего лица пожилого мужчины. Она была бы очаровательна, если бы не глаза. В глазах не было и грамма веселья.

— О’кей! — сказал он. — Давайте вначале о деньгах.