Оно напомнило Бэрби описание несчастного случая в Лос‑Аламосе, где один из экспериментаторов погиб из‑за неосторожного обращения с радиоактивными веществами. Мог ли, например, уран оказаться металлом, более смертоносным, чем серебро? Если это так, то ведьмы, отвечающие за радиационную безопасность позаботятся о том, чтобы ни грамма урана не попало в руки людей, подобных Квейну.

Светящийся диск, расколовшись при ударе о скалы, вместе со скелетом Homo Lycanthropus, старинным серебром и всем остальным полетел в бурлящий, пенистый, несущий и камни, и огромные валуны, перемалывающий все и вся поток, в который превратился Медвежий ручей.

Крылья Бэрби понемногу возвращались к жизни. Медленно и тяжело он поднялся к верхнему краю ущелья и устало уселся на скале над бешено несущейся водой. Април Белл соскользнула с его спины.

– Бэрби! Ты был просто великолепен! – Ее голос ласкал и манил. – Ничто на свете не могло нам помешать – только этот Камень. И из всех нас лишь ты один был достаточно силен, чтобы схватить ящик. Никто другой не смог бы даже и близко к нему подойти, не то что прикоснуться. Никто, кроме тебя, не смог бы устоять против его ядовитых испарений. – Он вздохнул от удовольствия, когда ее нежные пальцы почесали его чешуйчатый бок. – А теперь давай доведем дело до конца и убьем Сэма Квейна.

Цепляясь все еще дрожащими лапами за мокрый камень, птерозавр упрямо помотал своей длинной головой.

– Ну, что он может нам сделать? – неохотно прошипел Бэрби. – В том ящике находилось его единственное оружие и все доказательства, какие у него были. Теперь Сэм Квейн – обыкновенный беглец, скрывающийся от правосудия. Его подозревают в трех убийствах. Без этого ящика все его россказни не будут стоить и выеденного яйца. Его примут за сумасшедшего… ведьмы вроде доктора Глена об этом позаботятся.

Бэрби коснулся рыжеволосой девушки своим крылом.

– Допустим, ему удастся уйти от людей шерифа. Допустим даже, что он настолько глуп, что, несмотря на отсутствие доказательств, захочет рассказать кому‑нибудь свою историю? Или, скорее, написать ее. И пусть даже какой‑нибудь неосторожный издатель решится ее опубликовать… ну, например, в виде романа. Ну и что?

– Стоит ли нам об этом беспокоиться?

– Думаю, что нет. Ведьмы, рецензирующие книги, без сомнения не высоко оценят подобный, весьма примитивный, уход от реалий сегодняшнего дня. Допустим, рассказ Сэма попадет в руки такого именитого психиатра, как доктор Арчер Глен. Я так и вижу его сонную улыбочку. «Очень интересный случай», – скажет он и лениво пожмет плечами.

«Весьма поучительный образ реальности, – объявит Глен, – рассмотренной через кривое зеркало разрушенной, страдающей шизофренией и манией преследования личности. Автобиография психического расстройства. А что касается легенды о вампирах, – добавит он, – так она много тысяч лет служила весьма удобным выражением подсознательной вины и агрессии.» Кто поверит Сэму перед лицом такого серьезного, вполне научного скептицизма?

– Кто дерзнет поверить?

Птерозавр повел чешуйчатыми крыльями, как бы пожимая плечами.

– Давай забудем о Сэме Квейне… ради Норы.

– Опять эта Нора Квейн?!

С возмущенным видом Април Белл игриво вывернулась из черных оглаживающих ее крыльев. Ее белое тело стало быстро уменьшаться в размерах, голова сделалась длинной и заостренной. Рыжие волосы превратились в шелковистую белоснежную шерсть. Только глаза не изменились. У стройной волчицы они остались такими же зелеными и веселыми, как и у элегантной длинноногой девушки.

– Подожди меня, Април!

С красным беззвучным смехом она отскочила в сторону и побежала вверх, по заросшему лесом склону, куда не мог сунуться огромный птерозавр.