Заметив пересечение дорог, я все понял...

Другая дорога скорее была проселком, который вился, бледнея под луной, среди коричневых полей.

Ловкачи укрылись на проселке, за изгородью. Они погасили огни и ждали. Они решили, что я или проскочу мимо, или же выйду из машины, и тогда они подстрелят меня, как зайца.

Подъехав к перекрестку поближе, я затормозил и оставил тачку с потушенными огнями на обочине. Тихонько выйдя из машины, я пополз по кювету в направлении проселочной дороги.

Я умею ползать, можете мне поверить, хотя это искусство. Я достиг ответвления дороги и стал пробираться вдоль изгороди, производя шума не больше, чем улитка, ползущая по взбитым сливкам. Оба недоноска пригнулись за капотом, держа оружие в руках. Эти ублюдки ждали меня, думая своими недоразвитыми мозгами колибри, что я появлюсь руки в брюки, насвистывая арию «Сердце красавицы».

Я обогнул изгородь, чтобы напасть с тыла... Самое трудное будет подползти к ним с другой стороны... К счастью, легкий ветерок шелестел листьями, заглушая мое скольжение. Я оцарапал ладонь о камень с острыми краями. Зажав его в руке, я продолжил продвижение. И уже подполз так близко, что должен был сдерживать дыхание.

Я занес руку. Парень, который держал пистолет, что-то почувствовал, обернулся и увидел меня. Он испустил дикий, но последний крик. Громко ухнув, я обрушил камень на его висок. Послышался противный звук лопнувшей тыквы. Ублюдок свалился замертво. Бессмысленно идти искать пластырь, чтобы починить его котелок — он получил сполна. Подобный удар мог бы оглушить целый пансион носорогов. Его приятель совершенно обалдел. Все, на что он был способен, это нажать на гашетку своего кухонного прибора.

Я бросился ему в ноги, он потерял равновесие и ударился о хромированную пробку радиатора, изображавшую крылатый нос корабля. Я вскочил. Он ударил меня сапогом и больно ушиб левое бедро. От боли я обезумел, схватил мерзавца за лацканы и угостил хорошим ударом кулака в челюсть. Из его носа пошла кровь... Я отвесил ему целую серию. Настоящая тряпка этот тип. Возможно, он чувствует себя молодцом, когда нападает на одинокую женщину, но против отважного мужчины имеет самый плачевный вид.

Я обрабатывал его до тех пор, пока не устал. В авто я погрузил просто мокрую тряпку, взял пистолет, который валялся на земле, и оставил труп и разряженный автомат. Пусть полиция сама разбирается во всем этом. Она будет теряться в догадках. Полиция всегда теряется в догадках.

Теперь я не знал, что же делать дальше. Обуреваемый желанием действовать, я решил вернуться в Берн. Это совершенное безумие, согласен. Но чем хуже, тем лучше...

На машине бандитов я развернулся. Тарантас был в столь жалком состоянии, что глупо было надеяться проехать незамеченным.

Живой убийца прикимарил. У меня хлопушка в кармане, и от этого я чувствую себя сильнее. Все, что мне сейчас нужно — это найти тихое местечко, чтобы поговорить по душам с этим типом. Но где найти такое место, скажите мне?

На обочине дороги в свете фар я увидел силуэт и узнал бедолагу-телефониста из «Гранд Кав». Он голосовал, дорогуша, в надежде встретить сочувствующую душу, которая доставила бы его в келью, где он смог бы оправиться от пережитых волнений, и которой он мог бы излить свои переживания. Я улыбнулся. Этой душой окажусь я. Вот он, столь желанный тихий уголок или, по крайней мере, человек, способный проводить меня туда. Я остановился около моего трусишки. Он подошел к дверце, чтобы поведать свою историю, узнал меня и стал задавать себе вопрос —не среда ли сегодня и все ли тела, погруженные в жидкость, действительно испытывают давление снизу? Я открыл дверцу.

— Да, это я. Возвращение Зорро, вторая серия. Вскакивай, мой зайчик, и не строй такую физиономию, у меня от нее сводит зубы.

Он покачал головой.