Она перевела дыхание:

— Когда ты уезжаешь?

— Завтра вечером. — Он пересек холл и уже держался за ручку двери в кабинет. — Я должен позвонить в Сент-Эдвин. Спокойной ночи.

Он мягко улыбнулся ей, но так, что Сара почувствовала вину.

В своей комнате она села у окна и стала думать. Что-то пошло не так. Сегодня утром в его кабинете ей показалось, будто он собирался что-то ей сказать. Что именно — она не знала. Может, хотел признаться, что полюбил ее. Тогда она бы тоже призналась, и все у них началось бы заново. Теперь же все выглядело так, будто он хочет убежать от нее. Но если это правда, зачем он держит ее фотографии на своем столе? Ведь ему приходится смотреть на них весь день. Зачем купил эту дорогую шубу, если на свои деньги она могла купить себе что-нибудь вполне подходящее? Может, это мода такая, чтобы врачи держали фотографии своих жен на столах… а что касается норки, разве можно предположить, чтобы миссис ван Элвен, жена преуспевающего врача, носила что-нибудь менее ценное, чем норка? Эта мысль была недостойна Хьюго. Но Сара постаралась не обращать внимания. Она сидела с каменным лицом, а все эти мысли вращались в раскалывающейся от боли и гнева голове. Наконец, поскольку замерзла, Сара отправилась в постель, где продолжала дрожать от холода, обиды и безнадежного гнева.

Хьюго приветствовал ее на следующее утро, как всегда, безмятежно. Но взгляд его был проницателен. Сара склонилась над чашкой с кофе и ничего не видела. Она постаралась замаскировать бледность лица, и ей казалось, что она выглядит как обычно. Сара удивилась, когда муж сказал, что собирается сегодня на Харли-стрит. Хотя бы потому, что Северная Америка была так далеко, ей казалось, что сборы должны быть продолжительными. Но Хьюго путешествовал налегке, с одним чемоданом, который, как он вкрадчиво заметил, уже собран.

Она вежливо спросила:

— Ты хочешь, чтобы ужин подали пораньше?

— Нет, спасибо, Сара. Я уезжаю около семи. Возьму машину и оставлю ее в аэропорту. Домой приеду около трех. Мы сможем вместе выпить чаю.

Он поднялся, чтобы уйти, и пожелал ей приятного дня. На что она ответила бесцветным голосом:

— О да. Я пойду погуляю с собаками. Ты не возражаешь, если я буду ходить на Роуз-роуд без тебя?

Он остановился возле двери:

— Почему же нет? У тебя есть «ровер». Я не твой хозяин, Сара. Ты свободна делать все, что пожелаешь.

День все никак не заканчивался. В три часа она пошла на кухню и подготовила чайный поднос — Элис в этот вечер была свободна. Еще испекла фруктовый пирог, который особенно любил Хьюго. Сара расставила деликатесы на маленьком столике в гостиной перед камином, чтобы поджарить в нем булочки. Было уже почти четыре, когда она услышала, как поворачивается в замке ключ. Она помчалась на кухню ставить чайник.

— Привет, Сара, — непринужденным тоном приветствовал ее Хьюго. — Что собираешься делать в мое отсутствие?

У нее был готов ответ. Она предполагала, что он может спросить об этом.

— Поеду навестить маму и папу и, наверное, останусь с ними на пару дней. Кейт давно просилась походить со мной по магазинам основательно. Да и Коулсы уже давно просят меня зайти. Мэри хочет, чтобы я провела с ними денек, она не очень хорошо себя чувствует, ты, верно, знаешь… мне нужно купить кое-что для себя…

Он засмеялся:

— Стоп, стоп! Мне придется продлить мою поездку, чтобы ты все это успела…

Он взял у нее чайный поднос, и она пошла впереди него в гостиную, радуясь, что ее полуправда выглядела так убедительно. Она опустилась на колени перед камином и стала подрумянивать булочки, а он сидел в огромном кресле и лениво просматривал почту с видом человека, которому больше нечем занять долгий вечер.