Когда сердца больных начинают биться в ритме далекого барабанного боя, ускоряясь или замедляясь в соответствии с несущимся по джунглям звуком, у врача есть причина беспокоиться…

Бабочка мягко стукнула в стекло. Крэддок склонялся над стерилизатором, вокруг его седой головы клубился пар, придавая мужчине сходство с колдуном, готовящим тайное варево. Рокот барабанов не прекращался, и Рафт чувствовал, что и его собственное сердце подлаживается под этот ритм.

Он вновь посмотрел на Крэддока, стараясь не вспоминать его рассказы о диких валлийских предках и о том, во что они верили. Порой у него возникала мысль, что Крэддок верил в эти свои россказни, по крайней мере, в некоторые, и тогда начинал много пить.

За месяцы совместной работы Рафт неплохо узнал Крэддока, однако понимал, что коснулся лишь его поверхности, что под внешностью дружелюбного парня, каким выглядел валлиец, скрывался совершенно иной человек, помнивший такое, о чем никогда не говорил, знающий истории, которых никогда не рассказывал.

Расположенная в верховьях Жутаи экспериментальная станция со своей асептичностью, пластиком и новыми сверкающими инструментами являла удивительный контраст с окружающими джунглями. Здесь искали лекарство от редкой разновидности малярии.

Даже сейчас, десять лет спустя после окончания Второй Мировой войны не было ничего эффективнее хинина и атарбина. Сейчас Рафт изучал обычаи джунглей, желая проверить, нет ли рационального зерна в чарах и дьявольских обрядах индейцев.

Ему приходилось бороться с вирусами в Тибете, в Индокитае, на Мадагаскаре, и он научился уважать мастерство тамошних шаманов. Некоторые их методы опирались на совершенно верные теории.

Однако сейчас Рафту хотелось, чтобы барабаны поскорее умолкли. Он раздраженно отвернулся от окна и еще раз взглянул на Крэддока; тот напевал себе под нос валлийскую балладу о духах и воинах.

С тех пор, как зазвучали барабаны, Крэддок все чаще говорил о духах и воинах, часто намекал, что чувствует некую опасность. В давние времена валлийцы всегда умели почувствовать опасность, они тогда квартами пили свой uisguebaugh, а затем брали в руки мечи, готовые поразить любого врага. Рафт же чувствовал лишь запах дезинфицирующих средств, пропитавший маленький госпиталь, а ветер доносил до него лишь рокот барабанов.

— В прежние времена, — сказал вдруг Крэддок, глядя поверх стерилизатора, — когда в воздухе звучал шепот Трэли или Кобха, мы знали, что из-за моря приближаются разбойники-ирландцы. Или что нам угрожают с юга, и нужно достойно встретить корнуэльцев. Так или иначе, мы знали. Знали всегда.

— Вздор! — возразил Рафт.

— Пусть так. Но нечто подобное я уже чувствовал однажды, — Крэддок с шумом втянул воздух, а его загорелое морщинистое лицо на мгновение отразило страх и недоверие. Потом он вновь исчез в облаке пара, а Рафт еще какое-то время поглядывал на него со смесью удивления и любопытства.

Крэддока окружала атмосфера таинственности. Он был биологом и неплохим, однако уже более тридцати лет торчал на Жутаи, никогда не забираясь дальше Манауса и ведя сложную жизнь лесного терапевта.

Рафт взял его в штат экспедиции под влиянием внезапного импульса, рассчитывая на его знание окрестностей и туземцев. Он не ждал от него многого как от лаборанта, потому что руки Крэддока были искалечены, скорее всего, обожжены. Однако тут его ждала приятная неожиданность.

Рафт наблюдал, как изувеченные руки управляются со шприцами, вывинчивают плунжеры из корпусов, ловко вынимают иглы. На одной руке у Крэддока было три пальца, а кожу второй покрывали какие-то странные пятна, отчего она напоминала лапу животного.