— Похоже, у них случилась авария, — ответил Рафт. — А второй?

Мерридей оглянулся через плечо.

— Его я никогда не видел.

Термометр показал 95 градусов по Фаренгейту — значительно ниже нормальной.

— Шок и истощение, — констатировал Рафт. — На всякий случай проведем полный осмотр. Взгляни-ка на его глаза.

Он оттянул веки — зрачки были не больше булавочной головки.

— Я осмотрю второго, — выпрямившись, сказал Мерридей.

Рафт угрюмо посмотрел на да Фонсеку. Он ощущал легкое беспокойство, хотя и не мог определить его причину. Казалось, вместе с этими двумя в комнату вошло что-то еще, что-то неуловимое, но недоброе.

Нахмурясь, он смотрел, как Луис берет кровь из пальца летчика. В неровном желтом свете лампы на груди да Фонсеки вдруг сверкнул какой-то предмет на цепочке. В первый момент Рафт решил, что это медальон, но приглядевшись внимательно, разглядел небольшое, не больше полудолларовой монеты, зеркальце. Заинтригованный, он поднес его к глазам.

Поверхность зеркальца была выпуклой, а материал больше напоминал голубовато поблескивающий пластик, чем стекло. В глубине зеркала Рафт заметил какую-то мутную бесформенную тень.

В первый момент он поразился, потому что не увидел в зеркале отражения собственного лица, хоть и держал его прямо напротив глаз. Вместо этого он видел какое-то беспокойное движение, хотя в комнате ничего не двигалось. Поначалу Рафту показалось, что это грозовые тучи. Его охватило странное, необъяснимое ощущение чего-то знакомого, словно ожило нечто памятное с детства.

Томас да Фонсека. На мгновенье Рафту показалось, что он смотрит в глаза летчика. Он вдруг осознал присутствие в зеркальце личности этого человека, и это присутствие было настолько сильно, словно они находились в прямом телепатическом контакте.

Вместе с тем Рафт видел в зеркальце лишь клубящийся туман. Однако вскоре завеса разорвалась на мелкие клочки. Вдоль руки Рафта от маленького зеркальца к его мозгу пошла волна вибрации, и он вгляделся попристальнее.

Теперь, когда тучи разошлись, он убедился, что предмет, поначалу принятый им за зеркало, на самом деле был портретом. Портретом? Если да, то живым, потому что лицо на нем шевельнулось…

Пожалуй, все-таки зеркало… Нет! Лицо, смотревшее на него из маленького овала принадлежало кому-то другому.

Это было лицо девушки, видимое на невероятно роскошном фоне, который, впрочем, тут же исчез, потому что девушка наклонилась вперед, словно желая пройти сквозь зеркало, и лицо заполнило всю линзу. Это не мог быть нарисованный портрет: девушка двигалась и, более того, явно видела Рафта. Он судорожно перевел дыхание.

Никогда прежде ему не приходилось видеть такого лица. Времени разглядеть его не было, потому что видение почти сразу же исчезло, он узнал бы его среди тысяч других лиц, если бы встретил еще раз.

Изысканная линия чуточку капризных и насмешливых губ, а над ними — огромные аквамариновые глаза, которые всего лишь мгновение вглядывались в него. Другого такого лица в мире не было.

Сразу после этого изображение исчезло в тумане. Рафт вспомнил потом, что встряхивал зеркало, пытаясь таким детским способом вернуть девушку, словно его руки могли разорвать клубящуюся муть и вновь явить это ослепительное лицо, веселое и торжествующее, опасное и влекущее.

Девушка исчезла. Все это произошло очень быстро. Рафт продолжал стоять, глядя на выпуклую поверхность, а память мучительно пыталась вернуть изменчивый образ.