— Нет, Брайан! — крикнул Мерридей и дернул вниз его руку.

— Но он удирает на нашей лодке!

— С ним Дэн Крэддок. Разве ты не заметил?

Рокот двигателя стал слабее и вскоре слился со звуком барабанов Жутаи. Рафт замер, пытаясь справиться с бессильной яростью.

— Все равно до утра мы ничего не сможем сделать, — выдавил он наконец. — Пошли назад.

— Он вернулся в свою страну и что-то забрал с собой, — произнесли рядом по-португальски.

Фонарь Рафта высветил лицо да Фонсеки. В одной руке он держал пилотку, а другой ощупывал шею, явно ища что-то. Глаза его были широко раскрыты.

— И что же он забрал? — спросил Мерридей.

— Мою душу, — просто сказал да Фонсека.

На мгновенье стало тихо, и за время этой паузы слова летчика дошли до всех с кошмарной ясностью.

— Она была в небольшом зеркальце, которое я носил на шее. Это он поместил ее туда и потому имел мощь, позволяющую ему… позволяющую… — слабый голос умолк.

— Позволяющую что? — хотел знать Рафт.

— Превращать людей в невольников, — прошептал да Фонсека. — Как он сделал это с вашим доктором.

— Крэддок! — Рафт почувствовал безумное облегчение, узнав, что валлиец ушел с Перейрой не по своей воле, что их не связывали какие-то таинственные темные дела. Сразу после этого его охватила злость на самого себя, за такое бездумное восприятие фантастических объяснений, к тому же, от несомненного безумца.

И все же это было хоть какое-то объяснение, тем более, что никакое другое не приходило в голову.

— Пустите меня, — попросил да Фонсека, пытаясь освободиться от удерживающих его рук. — Без души я не смогу здесь оставаться.

— Отведите его в палату, — распорядился Рафт. — Билл, приготовь укол. Адреналин.

Да Фонсека потерял сознание, как только его уложили на кушетку. Его сердце перестало биться. Прибежал Мерридей со шприцом. Угадав намерение Рафта, он приготовил длинную иглу.

Рафт сделал укол прямо в сердце и прижал к груди летчика стетоскоп, ожидая результата. Вскоре он заметил, как что-то изменилось, и вдруг понял, что именно.

Барабаны. Теперь они звучали громко, звонко, торжествующе. Их ритм напоминал биение чудовищного сердца — темного и огромного сердца джунглей.

Да Фонсека откликнулся на него. Рафт услышал слабое биение, идеально синхронизированное с ритмом барабанов Жутаи. Веки мужчины медленно поднялись, он глухо, но певуче заговорил:

— Теперь он возвращается… и врата Доирады открываются перед ним… Возвращается… к спящему Пламени. Невидимым путем, где демоны Паитити охраняют ворота Доирады…

Барабаны замолотили громче, и сердце летчика забилось сильнее. Голос его обрел силу.

— Солнце было фальшивым. А река текла медленно… слишком медленно. Там, подо льдом, был дьявол. Это был… был…

Он судорожно потянулся к горлу, хватая воздух, в глазах его засветилось безумие.

— Курупури! — крикнул он, и барабаны заглушили эхо его слов.

Потом да Фонсека умолк, и на все вокруг опустилась темная, густая тишина. Словно по сигналу, барабаны Жутаи прервали свой разговор, и летчик безжизненно повалился на кушетку.

Весь в холодном поту Рафт снова наклонился над ним, прослушивая стетоскопом обнаженную грудь.

Ни звука.

Где-то в глубине джунглей на мгновенье ожил барабан.

Мертвое сердце да Фонсеки несколько раз ударило в такт ему, а потом остановилось навсегда.

Глава 3

Врата Паитити

Вместе с пятью индейцами Доктор Брайан Рафт шел за Крэддоком и Перейрой вверх по Жутаи.