— Да-да, — перебил Алекс. — Я тебя тоже очень люблю.

Скрежетнула зубами так, что могла бы зажечь деревяшку искрами:

— Ты ведь знаешь, что мне можно доверять?! — спросила с вызовом. Шурик хохотнул:

— Блин, даже если бы не доверял, было бы тупо страшно ответить «нет»! Но, Ева, я доверяю! А потому, хочу, но не могувсе тебе рассказать! — повторил, выделяя каждое слово.

Елки зеленые, какой неподдающийся! Ну, ладно… мы пойдем другим путем:

— Чтоб ты знал: у меня для тебя есть новость! — заявила, призывая на лицо маску таинственности. — Интересная и очень важная. Только я ее тебе не расскажу!

И замолчала в ожидании реакции. Что ж, надо признать: дождалась. Он все-таки заржал. А потом прищурился с рожей кота, определившегося с мышью, которую сожрет на ужин, и бесшумно ступил ближе:

— Не скажешь? — повторил насмешливо. С опаской скосила на него один глаз и мотнула головой. — А если я буду просить?

— Да хоть умоляй!

— А если угрожать? — проурчал на ухо. Почувствовала как по коже побежали мурашки, причем особенно высокая их концентрация оказалась внизу живота:

— Ни-за-что! — ответила дрогнувшим голосом. Лицо Шурика стало коварным. Я не успела заметить, как он скользнул в сторону и оказался у меня за спиной. Только ощутила его ладони у себя на талии и жаркие губы на мочке уха:

— А если я буду тебя пытать?

«О, да! — поорал кто-то очень смелый в моей голове. — Вот с этого и начни! Пытай меня полностью!»

Но, думаете, я озвучила это вслух? Как бы ни так! Я же гордая:

— Т-ты не п-посмеешь, — прошептала, запинаясь на каждом слове.

— Думаешь? — мурлыкнул Алекс, скользя губами по моей шее. Вообще-то я уже ни о чем думать особо не могла, но на всякий случай кивнула. Из последних сил. И очень зря, потому что Шурик внезапно обхватил меня руками за талию, оторвал от земли, бросил на кровать, сам навалился сверху и… начал щекотать!

— Нет! — заорала дурным голосом. — Отпусти меня! Маньяк! Гаденыш! Душегуб! Отпусти немедленно!

Вы думаете, он послушал? Как бы ни так! Вцепившись как бультерьер в аппетитную ляжку, Алекс зажал меня между коленями и, что называется, отвел душу. А я, между прочим, дико боюсь щекотки! Да что там! Минут через пять такого откровенного издевательства над моими бедными ребрами, я была готова выдать секреты Третьего Рейха, детали своего банковского счета и пару точек нефтяных месторождений вдобавок. Не то, чтобы я все это знала, просто бывают в жизни ситуации, когда фантазия работает лучше чем память.

— Я согласна! — закричала, когда поняла, что сил терпеть больше нет. — Все скажу! Только отпусти!

Алекс перехватил мои руки, которыми я безуспешно пыталась спихнуть его с себя, и поднял над головой:

— Поздно! — сообщил строгим голосом.

— Да ты что, издеваешься? — закричала, выгибаясь дугой в попытках освободить запястья. — Я ведь сдалась!

— А я просил? — деловито уточнил парень, расстегивая на мне рубашку. — Можешь продолжать вырываться. Мне не мешает.

А затем опустил лицо и провел языком по моему животу — от пупка и ниже, к застежке джинсов.

— Ви-и-и! — закричала я, хотя, надо признать, это было очень приятно. Особенно, когда он резким движением стянул с меня штаны и продолжил покрывать поцелуями каждый сантиметр открывшегося ему тела. — Ах! — закончила вопить, когда почувствовала, как поползи вниз трусики.