Машина подскочила на рельсах, джип накренился, когда заднее левое колесо провалилось в оставленный землетрясением пролом, но мы легко выбрались, стоило вдавить газ. Проехав между поваленными в кучу побитыми машинами, я направил авто вверх по склону. Мотор взвыл так, что его даже через ураганный ветер стало слышно, но вытянул, и, миновав поваленный забор, мы взобрались к указанному Леонидом зданию.

«Детская городская поликлиника» — встретила нас сухая надпись на синей табличке над входом. Забор, который должен был ограждать территорию, оказался повален несколькими машинами, приехавшими до нас, а сам дом выглядел так, словно его собирались оборонять от нашествия. Все окна были завалены мешками с песком. Над входом горел одинокий фонарь, в тусклом свете которого я увидел забегающего внутрь мужчину с канистрой.

Не останавливаясь, я заставил машину поднятья по ступеням, к самому входу, а затем скомандовал, обернувшись:

— Герман, руку! — ополченец тут же протянул ладонь в перчатке, и, схватив ее, я телепортировал нас всех из салона прямо к выходу. Сэкономил полминуты, а затем распахнул дверь, пропуская остальных вперед.

— Ни с места! — закричало сразу несколько голосов, я заглянул в фойе и увидел, что нас держат на мушке по крайней мере с десяток человек. Причем оружие было совершенно разным, от выглядящей винтажной двустволки до вполне современного полноразмерного автомата. Хотя, будь у них даже пищали, нам бы это не сильно помогло.

— Нужен врач! — закричал Герман как можно громче. — Есть здесь врач, нашему товарищу плохо!

— Всем нужен врач, — раздался усталый мужской голос, и из-за спин защитников вышел невысокий щуплый мужчина лет шестидесяти, с лысеющей, но кучерявой по краям шевелюрой. В круглых очках на носу и медицинской маске на плохо выбритом подбородке. — Опустите оружие, все. Что у вас?

— Заражение, — коротко ответил я, показывая на Саню. — Около получаса назад его цапнули за ногу, мы перетянули ее жгутом. Нужно вырезать паразитов.

— Все ясно. В ноль двадцать вторую, — скомандовал доктор. — Подготовьте хлорку и приберите здесь все. А вы четверо, следуйте за мной. Оружие можете при себе оставить.

Врач уверенно зашагал по коридору, и нам ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Удивительно, но в поликлинике горел свет, на лавках лежали и сидели люди. А окошко регистратуры было переделано в ДОТ. Осталась только смотровая щель, из которой торчал ствол. Многочисленные охранники не выглядели истощенными или сильно уставшими.

— А вы хорошо тут устроились, — заметил я. — Кажется, с оружием, едой и электричеством у вас проблем нет.

— Каждый отдает что может, чтобы остальные выжили, — сказал врач, открывая стальную дверь с окошком. — Заходите и раздевайтесь, сейчас я включу ультрафиолетовую лампу, для обеззараживания. В ее свете как раз станут заметны личинки и яйца.

— Всем раздеваться? — уточнил я, зайдя в разящее хлоркой помещение.

— Уже не нужно, — сказал негромко врач и захлопнул за нами стальную дверь. Глухо задребезжал засов, и я понял, что нас заперли.

— Какого черта вы делаете? Нам нужна ваша помощь, если вы хотите плату…

— Мы берем одну плату. Одинаковую для всех и абсолютно справедливую. Жизнь в обмен на жизнь, — раздался из-за двери голос доктора. — А вам предложить нечего. Вы все станете трупами в течении трех-четырех часов. Вещи же насекомые не едят, так что нам просто нужно подождать, пока вы не умрете.