|
Он наклонил голову, словно говоря: я вижу, что ты меня заметил. Потом поднял левую руку и поманил Эрвина к себе. Разумеется, их разделяла речка, которая в этом месте бы ла глубже, чем ниже по течению. Если незнакомец безумен, вода послужит серьезной преградой между ними; поэтому Эрвин, чувствуя себя в безопасности, решил не спорить и подойти ближе к берегу. Когда он встал у кромки небольшого обрыва высотой фу та в четыре или пять, человек заговорил. Ею тихий голос перекрывал журчание воды. — Как называется это место? — спросил он. — Ручей Ангера. — Я спрашиваю про поселок. — Это не поселок, а город. Город Эвервилль. — Эвервилль… — Вы заблудились? Человек двинулся вниз, к берегу. Эрвин увидел, что он босой. С каждым шагом незнакомца его странный облик и одеяние становились все очевиднее. Он и в самом деле носил синюю рясу — такую темную, что она казалась черной. Выражение его лица удивляло, поскольку в нем соединялись строгость и непринужденность: брови нахмурены, взгляд живой, губы плотно сжаты, но в них таится улыбка. — Мне показалось, я заблудился, — проговорил он, — но теперь вижу, что нет. Как вас зовут? — Эрвин Тузейкер. — Эрвин, я хотел бы вас попросить об одолжении. — Сначала скажите, кто вы. — О, разумеется. Теперь незнакомец подошел к берегу и раскрыл руки. — Меня зовут Ричард Уэсли Флетчер. И я пришел, чтобы спасти вас от банальности. 5 — Джо, кто-то идет по лестнице. Он оторвался от ее груди и прислушался. Снаружи доносились крики детей, игравших на улице, в нижней квартире играло радио. Но какой футбол, какая лестница!.. Он снова склонился к ней. — Честное слово, — прошептала она, тревожно глядя на дверь. — Ладно, — сказал он. Он подобрал с пола и натянул шорты, запихнув в них разбухший член. — Дай-ка посмотреть, что там у тебя есть, детка. Она свесила ногу с дивана, на котором лежала, и чуть при подняла бедра. Он посмотрел на нее с восхищением. — Ох, детка… — Нравится? — прошептала она. — Сейчас сама увидишь, как: нравится. Она едва не позвала его к себе, но не успела, и он вышел в коридор. Она оглядела себя, свое тело, пощупала складку на животе. Он сказал, что любит ее такой, какая она есть, но сама она себя не любила. Она сбросит двадцать фунтов, пообещала себе Феба. Двадцать фунтов, еще до Дня благодарения. Потому что… — Ниггер! — услышала она рев Мортона. Входная дверь распахнулась, грохнув о стену. Джо в коридоре отлетел назад, переломившись пополам. Она схватилась за подлокотник, но не успела вскочить, как Мортон уже стоял на пороге комнаты, глядя туда же, куда только что смотрел Джо. |
