– А пока, – продолжала наставления тетя Валя, – запомни: главное – дети. Ты должна стать им другом, товарищем и братом! Матерью, в конце концов! Родной и единственной. Это будет справедливо!

Так она и оказалась в доме ЕВРа, огромной двенадцатикомнатной квартире, разместившейся на двух этажах в самом центре Москвы. Сначала Ника никак не могла сообразить, как можно жить в такой прорве комнат, позднее же, когда узнала, что у ЕВРа наличествует еще и загородный дом, поняла, что жить надо именно так и не иначе.

Свой план покорения ЕВРа она держала в строгой тайне, не признаваясь в истинных намерениях иногда даже себе самой.

Кроме отца и двойняшек, в доме появлялась приходящая по утрам кухарка. Жан, мажордом, вошел в дом ЕВРа уже при Нике, потому в домашней иерархии считался заведомо младшим.

С собаками вообще не было никаких проблем, потому что большую часть времени они молчали. Даже если и пакостили, сжирая какую-нибудь книжку из ЕВРовой библиотеки или его же туфли, то все равно молча. К тому же они были очень дружелюбными и игривыми, почти как двойняшки, и точно так же сразу полюбили Нику.

* * *

Отношения с ЕВРом у Ники складывались непросто. Дома он бывал редко, поэтому поначалу Ника его сильно стеснялась.

Первые пару месяцев ЕВР относился к ней довольно холодно, каждый раз за завтраком словно недоумевая, откуда она взялась в его квартире. Но, видя, как липнут к Нике двойняшки, как весело бывает по вечерам в доме, стал постепенно оттаивать, все чаще вступая в общие разговоры и даже иногда шумные игры. Ника этому обстоятельству чрезвычайно радовалась, пока не поняла, что ЕВР к ней просто привык. Как к горке с коллекционным хрусталем или как к одной из собак. Неважно какой.

– Теть Валь, – жаловалась Ника. – Он ко мне как к мебели относится! А женщину во мне не видит, что делать?

– Не торопись, деточка, – утешала мудрая тетя. – У этих аристократов все начинается с привычки. Значит, ты просто обязана стать его главной привычкой. Они же все консерваторы! Вот что он любит?

– К чаю булочки с изюмом.

– Вот! А ты что, хуже булочки? Нет! У него женщина есть? Тоже нет. А когда понадобится, кто перед глазами первым окажется? Вот. Да не просто женщина, а привычная и любимая, как булочка с изюмом! Тогда и надо не оплошать.

– Это как? – замирая, спрашивала Ника.

– Совет вовремя умный дать, помощь оказать. Ну и завлечь красотой, конечно. Хватит уже тебе по дому в свитерах да брюках ходить. У вас там что, холодно?

– Наоборот, жарко даже.

– Ну и ходи как на пляже.

Ника к мудрым советам прислушалась, брюки на юбки поменяла, свитерки – на скромные футболочки. И так это естественно все вышло, что ЕВР и не заметил.

Сколько бы еще времени тянулась такая волынка, одному Богу известно. Но тут как раз наступило Восьмое марта.

ЕВР находился в отъезде, и на общем семейном совете, в котором участвовали по случаю праздника исключительно женщины, было решено устроить вечеринку. Пригласили тетю Валю, Жан приобрел традиционные мимозы, Петр самолично накрыл стол, уставив его всем, что приготовила кухарка, и тем, что нашлось в холодильнике. Врубили на полную громкость музыку!

По случаю праздника и отсутствия строгого хозяина было решено всем красиво нарядиться. Марфушка щеголяла в новом платье, тетя Валя явилась в вечернем длинном туалете, а Ника наконец смогла надеть изобретенный накануне ярко-желтый, в крупных черных лошадях сарафан. Сарафан, понятное дело, предназначался для грядущего жаркого лета, потому состоял сплошь из бретелек, декольте и мини. По правде сказать, за все время пребывания в доме ЕВРа Ника, ни разу не позволившая себе столь откровенного, прямо-таки пляжного наряда, теперь просто купалась в удовольствии от созерцания собственных стройных ног, красивой линии плеч и упругой высокой груди.