Грейс, дотянувшись до фонарика Бет, направила его луч так, чтобы тот падал на тыльную часть водопада. Там немо зиял зев потайного хода.

— Проклятье. Дай мне сюда фонарик и свою стрелялку, — приказала она, после чего забрала через дыру и то и другое и еще запасной магазин.

— Это у меня последний, — предупредила Бет.

— Если выйдет на связь капитан Леджер или кто-нибудь другой, передай, что я иду следом за Джекоби.

— Майор, капитан Леджер уже за ними отправился. Он тоже пытается разыскать офис этой дамы.

— Тогда мне надо как минимум его опередить. Еще не хватало все лавры отдать эховцам.

Бет улыбнулась, но вид у нее был такой же подавленный и нервозный, как и у Грейс.

— Удачи в охоте! — напутствовала она.

Грейс не отозвалась. Взяв поудобнее оружие, она передернула затвор пистолета и, посветив перед собой фонариком, вошла в потайной ход. Охота предстояла не из легких. Вполне вероятно, истреблять по дороге придется не только этот чертов клан маньяков.

Ступени вели в темноту. Сжимая в руке пистолет, Грейс решительно шагнула вперед.

Глава 125

«Фабрика драконов».

Вторник, 31 августа, 2.58.

Остаток времени на Часах вымирания:

33 часа 2 минуты (время местное).

Я ворвался в лестничный колодец, очистил его и начал подъем. Над главным уровнем было еще два этажа, и предстояло проверить их оба. Сердце неистово колотилось, нервы были на пределе. В голове неотступно возникали образы Грейс — как она там одна, в темноте, без всякой помощи, — но я их, как мог, отгонял.

«Дело прежде всего».

Бремя ответственности, которое я ощущал, казалось поистине невыносимым уже из-за того, что невозможно было измерить цену поражения. Этнический геноцид планетарного масштаба. Как такое вообще способен вмещать в себя человеческий ум, а уж тем более пытаться претворять это на практике? Даже если кто-то и в самом деле расист — все равно подобный замысел кажется настолько запредельным, что даже не формируется в уме; тем не менее эти маньяки находились в считаных минутах от осуществления своих планов. Злу никогда нельзя давать волю, но подобное превосходило всякое зло. Я даже не знаю, есть ли для этого подходящее слово.

Как ни странно, мысли об этом придавали мне физической силы и сосредоточенности.

На первой площадке я открыл дверь медленно, тихо. Было темно, как в яме. Я рискнул зажечь фонарик и чиркнул во все стороны лучом, проворно его погасив и отпрянув с того места, где стоял.

Выстрелов изнутри не последовало. И то ладно.

Я снова зажег фонарик и затрусил по коридору. Метрах в тридцати там лежало тело — русский, и уже с расстояния видно: что-то с ним не так. Лишь приблизившись вплотную, я увидел, что у него нет рук, они вырваны.

Неподалеку у стены лежал еще один; судя по нанесенным увечьям и по пятнам крови, похоже, его кто-то…

Бог ты мой! Кто-то, вырвав руки первому, забил ими до смерти второго. До меня сразу же дошло: это…

Меня что-то огрело сбоку, да так, что я, оторвавшись от пола, врезался в стену. Разом отлетели и пистолет, и фонарик. Упав, я откатился — и как раз вовремя, иначе нога в ботинке пробила бы мне череп.

Отпрянул я в тот момент, когда из темени ко мне бросилось что-то здоровенное: силуэт вроде как человеческий, но непомерно большой. Трансгенный солдат близнецов Джекоби. Машина убийства в полтораста килограммов весом, с личиной обезьяны и грудью вдвое шире, чем у Банни.

Солдат поднял ступню, чтобы заехать мне ногой, но я в этот момент исхитрился ударить его по опорной. Он звучно грохнулся, а я волчком вскочил на ноги. Пистолет лежал на полу в пяти метрах, я нырнул было за ним, но этот кинг-конг зацепил меня за ногу и опрокинул.