— Как бы нам эту бабушку разыскать?

— Сейчас важнее разыскать ребёнка.

Алик принёс запись и, не получив приглашения присоединиться к дискуссии, молча вышел. Антон внимательно просмотрел запись, перемотал и вдруг хлопнул себя по лбу:

— Да вот же оно! Чёрт, как же я сразу не понял, а ведь несколько раз пересматривал!

— Что там? — Май придвинулся ближе.

— В середине фуршета у Заряны появляется бокал с соком — она взяла его у официанта. Вот, она обменивается дежурными любезностями со знакомыми, садится в кресло, сок ставит рядом на столик, а вот её окружают конкурсанты!

— И в течение трёх минут ни её, ни бокала не видно! — торжествующе подхватил Май. — Получается, кто-то из ребят мог запросто подсыпать туда что угодно!

— Точно, только кто? — Антон ещё раз пересмотрел заинтересовавший их сюжет. — Больше возможностей у тех, кто стоял рядом со столиком и в тоже время был слегка скрыт другими, таких потенциальных отравителей трое: все девушки, увы, не знаю, как их зовут!

— Сейчас узнаем, — Май выглянул из кабинета и позвал помощницу: — Ангелина Сергеевна, будьте любезны, уделите нам немного времени.

Девушка, удивилась, но послушно вошла в кабинет Холмса.

— О, вы, наверное, смотрите «Рождение звезды» и знаете всех участников! — догадался Антон. — Скорее идите сюда, Ангелина, и расскажите нам, кто есть кто в этой разноцветной толпе! Особенно меня интересуют эти трое!

Ангелина продолжала удивляться всё больше, но по сосредоточенным лицам мужчин поняла, что вопросы задавать не время, лучше просто сделать то, о чём попросили.

— Это Таня Антонова, Кира Тимохина и Юлиана Солонцова. Остальных называть?

— Пока не нужно, большое спасибо! — Антон солнечно улыбнулся девушке и отпустил её лёгким царственным жестом, который, впрочем, показался ей несколько высокомерным. — Май, я снова к Зарецкому. Хочу спросить, почему он не соизволил упомянуть о гримёрше, отравившейся рицином.

— М-да, вопрос на миллион, — усмехнулся Май, — возможно, это было не в его интересах!

Леонид Егорович нервничал. Причин для этого было более чем достаточно, а тут ещё тёща сломала ногу и жена вынуждена была срочно поехать к ней, оставив ребёнка на попечение отца. Няни у Максима Зарецкого никогда не было — он ещё младенцем совершенно не принимал чужих людей, с возрастом это подчёркнутое отторжение только обострилось. И поэтому продюсеру пришлось взять сына с собой — в Зеркальный дом. Поскольку мальчик тяжело переносил присутствие незнакомых или мало знакомых людей, он устроил его в своём кабинете, включил его любимый мультфильм, и тут секретарша доложила о приезде Холмса.

Леонид Егорович напрягся, предчувствуя неприятные новости, рассеяно поцеловал сына в макушку и вышел к детективу. Они расположились в кабинете Ирмы, которая временно отсутствовала, и Антон без лирических отступлений задал интересующий его вопрос о событиях четырёхлетней давности.

Либо Зарецкий обладал завидным актёрским талантом, либо действительно не знал, что Раиса Миткалёва отравилась рицином, но его удивление выглядело вполне натурально.

— Только не говорите, что для вас это новость! — нахмурился детектив, но растерянность в глазах продюсера говорила сама за себя.

— Могу написать! — проворчал Леонид Егорович. — Я действительно не знал таких подробностей. В последнее время у Раисы была депрессия на фоне химиотерапии.