— Отпущу обязательно… вниз!

— Нет! — продюсер попытался приблизиться, но Юлиана ослабила хватку и угрожающе прошипела:

— Ещё один шаг и ваш сын научится летать!

— Хорошо, успокойся, я не буду подходить, — Зарецкий поспешно отступил, а мальчик, почти потеряв опору, заплакал:

— Папочка, мне страшно, я хочу к тебе!

— Не бойся, малыш, я здесь, рядом, всё будет хорошо, обещаю! — несчастный отец тщетно пытался предать голосу уверенность, которой не чувствовал и Юлиана, догадавшись об этом, криво усмехнулась:

— Не много ли обещаний вы сегодня раздаёте, Леонид Егорович?! Не стоит обманывать ребёнка.

— Что тебе от меня нужно, Юля? Я же сказал — всё сделаю! Ну, хочешь, на колени встану?

Тонкие брови девушки насмешливо подпрыгнули вверх:

— Хочу! — засмеялась она, и знаменитый продюсер покорно опустился на колени, не отрывая взгляда от заплаканного личика сына.

— Пожалуйста, проси, чего хочешь, только отпусти его!

— Гм… чувствую себя стариком, поймавшим золотую рыбку, — хмыкнула девушка, наслаждаясь моментом торжества. — Чтобы такого попросить?

Сидя в машине Арбенина напротив Зеркального дома, Ангелина с ужасом наблюдала за происходящим на балконе. Даже на таком довольно большом расстоянии, в неярком свете многочисленных фонарей она в полной мере оценила всю нереальность и дикость происходящего. Это было похоже на сцену из дешёвого боевика, а силуэт крадущегося Арбенина, внезапно возникший на соседнем балконе лишь дополнил неприятное сходство. И только когда Май, прижавшись всем телом к стене, осторожно шагнул за пределы балкона, она поняла, что всё происходящее более чем реально, и что в любую секунду и мальчик, и мужчина могут сорваться вниз. Эта мысль причиняла почти физическую боль, а когда Май, медленно передвигаясь по фактически гладкой стене, с трудом удержался от падения, у девушки было такое чувство, что это она сама была на волосок от гибели.

Юлиана увлечённая дискуссией с Зарецким, не замечала происходящего за её спиной, она сполна насладилась победой и решила заканчивать затянувшийся спектакль. Солонцова прекрасно понимала, что обещаниям продюсера верить глупо: стоит отпустись мальчишку, её сразу схватят и в лучшем случае упекут в какую-нибудь закрытую клинику, а в худшем… После того, что случилось, он всё равно найдёт способ заставить её замолчать. «О, а вот и публика появилась!» — подумала она, заметив подоспевшего детектива и охранников, Зарецкий сделал им знак не приближаться и взмолился, по-прежнему стоя на коленях:

— Юлиана, ради бога, отпусти ребёнка, мальчик ведь ни в чём не виноват!

— Он не виноват, — согласилась девушка, улыбаясь какой-то странной загадочной улыбкой. — А, помните, Леонид Егорович, вы рассказывали нам, что рано или поздно к человеку возвращается всё зло, которое он причинил другим людям! Так вот считайте, что сегодня оно вернулось к вам!

Продолжая улыбаться, девушка неожиданно столкнула ребёнка с балкона и под отчаянный вопль Зарецкого прыгнула вслед за ним. Мгновенно постаревший отец бросился, было к ограде, но в шаге от неё остановился, скованный острой пронизывающей болью. Он даже не знал, где именно она зародилась — болело всё. Он понимал — это конец, но так и не смог заставить себя сделать последний шаг и увидеть, что стало с его прекрасным маленьким принцем. Господи, на что он потратил свою жизнь вместо того, чтобы просто быть рядом с сыном и защищать его от несовершенства этого мира?!

Тоненький детский плач взорвал напряжённую тишину и оглушил слепой, но самой настоящей надеждой, а следом раздался недовольный мужской голос:

— Эй, есть там, кто живой?! Я вам не спайдер-мэн — могу и свалиться!

Мужчины кинулись к балкону и увидели повисшего в воздухе Арбенина.