— Да уж, задушевная! А зачем вы меня искали?

Услышав прозвучавшую в голосе девушки надежду, Май невольно помрачнел: ну точно — попалась. Одно утешает — в этом возрасте влюбиться всё равно что простуду подхватить: процесс частый, проходит быстро, не оставляя стойкого иммунитета. Уже через месяц она и думать о нём забудет и найдёт более подходящего кавалера. Последнюю мысль мгновенно сопроводил укол ревности. Ангелину встревожила тень, пробежавшая по лицу помощника детектива:

— Что-то случилось?

— Что? А, извини, задумался. Тут такое дело, понимаешь, наша бывшая уборщица Елена Петровна неделю назад укатила в Питер к дочке, говорила, что насовсем, а сегодня позвонила и обратно просится. Не смогла привыкнуть к северной столице и завтра возвращается. Ну, а ты ведь всё равно скоро на свой конкурс уедешь. В общем… э…

— В общем я уволена, — бесстрастно констатировала Ангелина.

Май бросил в её сторону странный взгляд:

— Зачем так категорично, ты ведь всё равно не собиралась драить агентство вечно. Теперь второй вопрос: сколько денег тебе нужно на поездку? Ты ведь делала какие-то подсчёты, когда работу искала, на какую сумму рассчитывала?

— Дорогу и проживание на время конкурса мне оплачивает оргкомитет конкурса. Но там за неделю до мероприятия начинаются репетиции, а это уже за свой счёт, плюс оформление загранпаспорта, ну и…

— Ну и соответствующий гардероб тоже денег стоит, — понимающе кивнул Май, протягивая девушке конверт, — здесь четыре штуки американских рублей, думаю, хватит, если, конечно, ты не рассчитывала на покупку бриллиантов от Шепард.

Ангелина испуганно отшатнулась:

— Но я проработала всего неделю — зачем так много? Мне нужна только моя зарплата — ни больше, ни меньше.

Май закатил глаза:

— Скворцова, гордыня — смертный грех! Поговорку знаешь: бьют — беги, дают — бери! Это и есть твоя зарплата, плюс сверхурочные за уборку моей квартиры и оказание первой медицинской помощи.

— Какой помощи? — не поняла Ангелина.

— А кто мне весь лоб зелёнкой вчера измазал, забыла? — с улыбкой напомнил Май, и девушка смущённо запылала, вспомнив некоторые подробности вчерашнего вечера.

— Ладно, спасибо. — Она взяла деньги. — И что мне прямо сейчас уходить?

— Да, отныне ты свободна как ветер. До свидания, Ангелёныш.

— До свидания, это даже хорошо — будет время прорепетировать, — вздохнула девушка, не испытывая никакой радости по поводу открывшейся перспективы.

Возле двери она обернулась и, набравшись смелости, спросила:

— Мы ещё увидимся?

Теперь вздохнул Май. Он испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, её внимание ему более чем льстило, с другой — угнетала необходимость объяснения. Мужчина искренне надеялся, что до этого не дойдёт.

— Возможно, Москва не такой уж большой город, как многим кажется. — Последняя дипломатичная попытка сохранить нейтралитет в отношениях закончилась полным провалом, когда она то, краснея то, бледнея, сказала, точнее попросила:

— А можно я вам позвоню?

Арбенин вздохнул ещё тяжелее: делать нечего придётся высказаться, да так, чтоб больше ни вопросов, ни сомнений не возникало.

— Смотря для чего, — прищурившись, сказал он. — Если ты рассчитываешь на полноценный роман — это не ко мне, меня на него просто не хватит. А интрижку на пару недель замутить — это запросто, если такой вариант тебя устраивает — звони, буду очень рад.

Лицо девушки сразу перестало менять цвета, оставшись мертвенно-бледным и каким-то безжизненным, но она быстро взяла себя в руки и вполне искренне возмутилась:

— А с чего вы взяли, что я вам что-то предлагаю?! Мания величия прогрессирует?

Май улыбнулся, невольно восхищённый её самообладанием:

— Прости, ошибся, ты, наверное, просто хотела меня с днём рождения поздравить?

— И с новым годом тоже, — грустно усмехнулась Скворцова.