– Ты не реви, Фенька, может, и к лучшему, что он того… пропал? «Особо опасен» просто так на карточках не пишут.

– Ничего ты не понимаешь! Знаешь, сколько безвинно наказанных есть?! Ты просто завидуешь, что он выбрал не тебя! Он придет за мной, вот увидишь! – Вдруг подруга схватилась за голову и заозиралась по сторонам. – Ой, что ж я дура-то такая! Может, он сейчас уже за мной пришел, ждет меня, ищет. А я здесь, с тобой…

Соскочив на землю, Фенька помчалась к ка-литке.

– Стой ты, глупая! Остановись, говорю! – Я выругалась вслед исчезающей из виду подруге и кинулась из своей комнаты в кабинет к отцу. – Папа! Там Фенька приходила, тут такое!..

Мой рассказ был очень сумбурным и сбивчивым, но отец уяснил главное.

– Так твоя непутевая подружка все-таки завела шашни с этим песняром?! Я говорил тебе, держите себя в руках, думайте головами! Тьфу, бабы – они с малолетства бабы! Сиди дома. Окна запечатайте магией, никому не открывать, ясно? Сколько раз я твердил, что эти ваши вылазки до добра не доведут! Ладно, во всем сам разберусь!

Я лишь стояла и кивала, как игрушечный болванчик, думая только о том, чтобы все обошлось. Про медальон и визит барда я ничего не рассказала, решив, что не стоит нервировать отца еще – больше.

Наступила ночь, а папа все не возвращался. Мама всюду расставила защитные артефакты и отправилась спать, сказав, что утро вечера мудренее. Я немного послонялась по дому и тоже прилегла, достав из тумбочки медальон.

Сначала долго крутилась, рассматривая чужую вещь, и прислушивалась к малейшим порывам ветра за окном. Несколько раз вскакивала и подолгу всматривалась во тьму, но, никого не обнаружив, возвращалась в постель.

А потом зашла мама, и пришлось спешно надеть медальон на шею, потому как прятать его было уже некогда. Мы немного поговорили, и я провалилась в сон, так и не сняв с себя украшение…

Вдруг до меня донесся тихий полустон. Затем снова. Я побежала на звук, не обращая внимания на ветки деревьев, царапающие лицо и плечи. Так вот она где! Фенька сидела спиной ко мне на сырой земле рядом с трясиной и жалобно выла.

– Ну что ты за дуреха? Здесь же места гиблые, а если бы в болото попала? – стала причитать я, приближаясь.

Подруга не отвечала, лишь сильнее стала раскачиваться и громче стонать.

Я подошла ближе.

– Феня… Фень, ну пойдем домой?

Девушка резко обернулась. Лицо было раздутым и синим, а голубые глаза поблекли и стали практически прозрачными. Я отшатнулась и прикрыла ладонью рот, чтобы не закричать.

– Он мне клялся, что заберет с собой, а сам не пришел! Он мне клялся, понимаешь?!

Фенька поднялась и стала приближаться ко мне, сильно раскачиваясь на ходу. А я пятилась назад и ревела в голос, не зная, что теперь делать.

– Не плачь, Брианка, мне уже не больно. Только уйти не могу, пока он не придет. Буду ждать его здесь. Он же мне клялся. А ты иди, он только мой, он ко мне вернется… Иди!

– Брианка, ты чего здесь?

Отец приотстал от остальных и потормошил сонную меня за плечи. Я села и, щурясь, попыталась разглядеть, где нахожусь.

– Папа, я, кажется, уснула… и сон видела – жуткий…

– Кажется ей! Когда кажется, нужно артефакты защиты активировать, а не зевать! А сны плохие – так это естественно, если ты вместо мягкой постели предпочитаешь в горнице на жесткой лавке ютиться.

Я поднялась, а отец накинул на меня лежащий рядом плед.

– Иди к себе, у меня дел много.