— Да я уж поняла, — вздохнула Светлова.

— Ничего вы еще не поняли. Увы, беременность — это, в ветхозаветной-то трактовке, — есть болезнь, наказание! Ну и с точки зрения медицины: испытание на прочность для всего организма. А если у вас сейчас еще и помимо этого какие-то жизненные неприятности, то вполне понятно, знаете ли, такое ваше неустойчивое эмоциональное состояние…

«Хорошо хоть это понятно…» Светлова слушала монотонный докторский голос и успокаивалась.

— Самое сложное в жизни женщины, — продолжала врач, — это то, что всякого рода жизненные испытания обрушиваются, как назло, «не вовремя», нисколько не учитывая ее физиологическое состояние.

— Да уж… «Не вовремя» — это точно! — согласилась Светлова. — А мне еще тут путешествие предстоит… на самолете.

— Да вы что, дорогая моя?! Самолет ни в коем случае!

— Но… я быстро… денька на три… туда — обратно.

— Денька на три… туда — обратно?! Да вы просто, мамочка, рехнулись! — Врачиха теперь смотрела на Светлову враждебно, как на личного врага. — Перелет — это стресс! Очень серьезный, заметьте, даже для здорового организма стресс. А если через три дня вы летите обратно — это двойной удар. А для него — это вообще катастрофа. — Пожилая женщина-врач скосила глаза на Анин животик.

— Но…

— Никаких «но» просто не может быть. Период полной акклиматизации для взрослого человека семь дней, для ребенка двадцать четыре дня. До двух лет детям вообще лучше никуда не ездить, а потом, после двух, — не меньше чем на месяц. А вы что удумали?! Два перелета за несколько суток! Вы представляете, какая жестокая у вас будет реакклиматизация? Это же двойной удар, двойной стресс.

— Но это же недалеко… — робко засопротивлялась Светлова. — Это не Африка, не Австралия, не горы, в конце концов! Там почти такая же погода, климат…

— Акклиматизация — это не только приспособление организма к другому климату. Прежде всего это адаптация в условиях иного магнитного поля. Акклиматизация — это всегда стресс.

Глаза пожилой женщины, потрясенной невежеством и непросвещенностью пациентки, пылали таким праведным миссионерским гневом, что, если бы на стене ее кабинета вдруг обнаружился лозунг — огненные буквы что-то вроде «Акклиматизация — вечное мировое зло», Светлова бы уже почти не удивилась.

— Ни в коем случае, — жестко повторила врач.

— Да? — растерянно переспросила Светлова.

— Да! — отрезала врачиха и, чуть сжалившись над совершенно уничтоженной Светловой, добавила: — Поезжайте поездом, если так уж необходимо.

При этом весь ее вид выражал полное неодобрение. Ну какая такая может быть необходимость у «мамочки» куда-то там ехать, тем более лететь?! Сидела бы себе за печкой, чепчики вышивала… Как и полагается приличной женщине на сносях.

Аня вздохнула. Увы, была, была такая необходимость! Конечно, она бы вышивала чепчики… Но как их вышивать, если Ладушкин пропадает за просто так?!

Письмишки, которые Гоша посылал Светловой из Центра культуры имени Жоржа Помпиду, предоставляющего бесплатно компьютеры и Интернет всем, кто в них нуждался, не оставляли сомнений: Ладушкин, если не найдется для него законная возможность вернуться домой, удумал такое… Мало не покажется! Эта переписка «имени Жоржа Помпиду» наводила Светлову на самые мрачные предположения относительно дальнейшей судьбы Егора и заставляла торопиться.