|
До стены было не меньше десяти шагов. Однако Носач пронесся как олень, стена задрожала от удара. Мускулистый толстяк сполз по ней, похожий на огромный жирный плевок. Фарамунд стоял, весь дрожа от страха и ярости. В черепе безумной чередой проносились страшные картины мести: все сжечь, всех убить, растерзать, вешать на стенах, пламя пожара, крики... Он шумно вздохнул. Он стоял посреди двора, в трех шагах перевернутая на бок тележка, а три неподвижных тела... нет, второй очнулся, стонет, пытается ползти, волоча за собой вытянутую ногу. За ним полоска темной в пыли крови. Не зная, что делать, он поднял тележку и пошел, толкая ее перед собой, к раскрытым дверям конюшни, как делал все эти дни. Старший конюх, посматривая на него опасливо, привел его к Свену. Тот оглядел с головы до ног, сказал резко: - Я не знаю, кто ты. Говорят, тебя нашли без памяти. Но, кто бы ты ни был, ты искалечил мне троих лучших плотников!.. Я мог бы повесить тебя сразу, но сперва хочу спросить, зачем ты это сделал. Фарамунд сказал с мольбой, хотя в душе разгорался гнев: - Хозяин, они сами на меня напали. - Напали? - прорычал Свен. - За вами следило слишком много глаз. Мне сказали, что мои люди хотели всего лишь снять с тебя сапоги. - Но это мои сапоги, - сказал Фарамунд. - А я человек госпожи Лютеции. Свен сказал раздраженно: - С Лютецией я договорюсь. В конце концов, все вы сидите на моем хлебе, пользуетесь моей защитой. И все, что у вас есть, это мое по праву, как давшего вам защиту. Что ж, у тебя не нашлось доводов в свою защиту. Зато мои люди видят, что никого не вешаю по прихоти, а только по закону. Эй, взять этого... и повесить! Сейчас же, прямо на воротах. Воины за спиной Фарамунда выставили копья. Еще двое зашли с боков, один сказал благожелательно: - Парень, протяни руки! Закон есть закон. Фарамунд покорно выставил руки. Если на миг он чувствовал себя так, что тело готово было само броситься на этих людей, выхватывать копья, бить, крушить, ломать, то эти странные слова о законе заставили дать связать себя крепко, а потом так же покорно побрел через двор к воротам. Низкие тучи ползли тяжело, едва не задевая крыши. Теддик как кошка вскарабкался на ворота, моток веревки на плече. Оглянулся: - Хозяин, по какую сторону ворот вешать? Свен отмахнулся: - На этой, конечно. Чтоб другим неповадно... Теддик передвинулся чуть влево. Быстрые пальцы умело и ловко закрепили на торце веревку. Петля опустилась вниз, раскачивалась зловеще. - Так? Свен поколебался: - Погоди... лучше на той стороне стены. У него тут никого нет, никто за ним жалеть не будет. А с той стороны кого-нибудь да отпугнет. Теддик подтянул к себе петлю, недолго развязывал узел на столбе, перебрался к другому. Из домов выходили любопытные, кое-кто вывел детей, чтобы посмотрели на зрелище. Фарамунд видел, как на него засмотрелась крохотная девчушка с золотыми волосиками. Глаза у нее были чистые, синие. Когда встретилась с ним взглядом, застеснялась и уткнулась в материнский подол. Двое воинов отворили ворота. Фарамунда вывели, сверху опустилась грубая, с торчащими волокнами петля. Копья подтолкнули его в спину. Кто-то сказал сзади благожелательно: - Это только кажется, что долго. На самом деле... раз - и все! Услужливые дети принесли табуретку. Фарамунда заставили подняться на нее, петля раскачивалась перед лицом. |
