Опустившись примерно на пару метров, он почувствовал, что завис внутри подземелья, и потянул за шпагат. Сара остановила лебёдку, и он включил электрический фонарь.

Мир, погрузившийся в сон тридцать веков назад, открылся его ошеломлённому взору, и в глубокой тишине подземелья биение его сердца, как ему показалось, усилилось до невероятности; запахи, пребывавшие тысячелетиями в заключении, ударили ему в нос странными и неизвестными ароматами, буйные и противоречивые ощущения собрались все вместе в его душе, пробуждая исключительные переживания восхищения, тревожного ожидания, страха.

Луч солнца пронзил тончайшую пыль, поднятую только движением воздуха, возникшим от открытия входа и его спуска, и полностью осветил на дне могилы воинское снаряжение, состоящее из шлема, напоминающего круглый колпак из меди и эмали, а также золотой пекторали в виде распростёртых крыльев сокола, инкрустированных полудрагоценными камнями, янтарём, кварцем и ляпис-лазурью. Там лежала и золотая кольчуга с застёжкой из той же ляпис-лазури в виде скарабея, к которой был подвешен меч с рукояткой из эбенового дерева с декоративными накладками из серебра. Тут же находились два копья и два дротика с бронзовыми наконечниками, а также большой лук с колчаном, наполненным стрелами.

Сара включила тормоза и просунула голову в отверстие, окликнув его:

— Блейк! Блейк! Всё нормально?

Ей послышался только его приглушённый голос, пробормотавший:

— О Боже ты мой...

Теперь Блейк водил светящимся лучом электрического фонарика по остальной части подземелья. На северной стороне находилась разобранная боевая колесница. Два колеса о четырёх спицах стояли рядом друг с другом в углу, в то время как днище кузова опиралось о стенку, а дышло было направлено вверх, почти касаясь потолка. С дышла свисали остатки вожжей, а два упавших бронзовых удила валялись рядом.

У северной стены располагались также другие предметы роскоши: бронзовый канделябр, расписанный деревянный трон, подголовник, ветвистый подсвечник о четырёх розетках, сундук, в котором, возможно, были когда-то уложены драгоценные ткани. Он направил луч электрического фонаря на южную стену и не смог сдержать жеста разочарования. С этой стороны саркофаг был почти весь завален кучей обломков и камней, иногда даже довольно большого размера.

Египтолог был настолько ошеломлён и отвлечён от реальной действительности, что забыл дать знак, чтобы его опустили на пол. Он дёрнул за шпагат и крикнул Саре:

— Можете опускать меня на дно, мисс Форрестолл. Подо мной ничего нет. Если хотите, то вы тоже можете сойти вниз, закрепите верёвочную лестницу и сбросьте её, я подберу.

Сара заработала лебёдкой, и чуть позже Блейк был бережно опущен почти в центр захоронения, на кучку обломков, упавших при бурении отверстия. Затем девушка сбросила вниз лестницу и, в свою очередь, спустилась в усыпальницу.

— Невероятно... — пролепетала она, осмотревшись кругом.

Блейк направил луч на кучу мусора:

— Видели? Однако же саркофаг наполовину засыпан этим завалом. Наверняка произошло землетрясение. Потребуется довольно много дней работы, чтобы освободить саркофаг, и надо как следует организовать вывоз мусора. Он образует кучу больших размеров на поверхности, причём цвет будет сильно отличаться от окружающей почвы, что будет привлекать внимание с большого расстояния.

Блейк приблизился к стенам и внимательно осмотрел их: они были вытесаны зубилом из не очень твёрдого, довольно рыхлого известняка, но на них не было следов украшений, за исключением иероглифической надписи слева от саркофага.

Египтолог взглянул на пол перед саркофагом.

— Странно, — проговорил он, — это не канопические сосуды: странное явление, почти уникальное.

— О чём идёт речь? — заинтересовалась Сара.

— Это такие сосуды, предназначенные для хранения внутренних органов усопшего, после того как мумификаторы извлекли их из грудной клетки.