– Так то так, – ответил Строганов с легкой обидой. – Да только главного ты не сказал, Алексей Григорьевич. Камень этот не просто так, по случаю, Аникею подвернулся, а от большой беды его спас. От укуса змеиного. На дорожке той под камнем Аникея гадюка ядовитая поджидала, готовилась напасть, а как только Аникей камень поднял, так она испугалась и уползла. С тех пор, сколько ни ходил Аникей с камушком этим по горам, так н и одной змеюки и не встретил.

– Ох, умеете вы, Строгановы, легенду о себе сочинить, – подтрунил над ним князь Орлов. – То расскажете, как на собственные деньги, по собственному душевному велению собирали в поход атамана Ермака, мечтали об открытии новой земли за Уральским хребтом. То как там уж в Сибири какого то отпрыска ханского схватили и за него выкуп огромный получили, на который государь Иван Грозный войско супротив поляков собрал. А на самом деле, Алексашка, если руку на сердце положить, для царя ли старались вы, для России ли матушки? – Орлов прищурился. – Небось, больше думал твой прадед Аникей, как задобрить царя Ивана Васильевича, чтоб он за строгановские рудники, с которых вы подати не платили в казну, опалу с вас снял. Да откупиться меньшим за большее мечтали…

– Что ж, отпираться не буду, – Строганов снова подбросил камушки. – Что было, то было. Всякие расчеты делали предки мои, ворон не считали на лету, глазами не моргали по пустому, соображали. А коли нам доставалось перца от царей да императоров, так мы не серчали, исправляли огрехи свои. Долг свой перед отечеством помнили, но и собственный карман не забывали. Государю Петру Алексеевичу для войны со шведами сколько руды безо всякой оплаты поставили? – Строганов загнул палец на правой руке. – Леса опять же строительного для верфей и кораблей. Твою ж эскадру, Алексей Григорьевич, которая турок под Чесмой разбила, из чьего леса рубили? Из нашего, сибирского, – напомнил он и загнул второй палец.

– Ладно, ладно, не ершись, – примирительно заметил Орлов. – Чего нам с тобой считаться, старые уже мы. Поспорили, да и будет. Помрем, пусть потомки решают, кто принес пользу, а кто сам пользовал. Все по заслуженному на небесах достанется.

– Здеся граф Олтуфьев пожаловали, – возвестил Кузьмич, приоткрыв дверь, и закашлялся.

– Позвольте, князь, – Денис вошел в гостиную. Он сразу увидел в руках Алексея Григорьевича лист бумаги и почему то решил, что это письмо от Анны. Сердце молодого человека взволнованно забилось. Глядя на письмо, он даже забыл, зачем, собственно, приехал в Мраморный.

– А вот и внук, входи, входи, молодец, – радушно пригласил его князь Орлов. – Что новенького в гвардии?

– Да, собственно, и ничего, – ответил Денис рассеянно, стараясь вспомнить, что же в самом деле особенного случилось за последние дни. Но ничего кроме историй о призраке капитана Новикова на ум ему не приходило.

– Небось видения последние обсуждают, – к его удивлению, догадался Строганов и, спрятав камешки в небольшой бархатный мешочек, который носил на груди как амулет, заметно оживился: – Моя Татьяна Дмитриевна тоже слышала эту историю, – начал он. – Говорят, на днях какого то капитана, бывшего у нас по служебной надобности из Пятигорска, убили на Галерной улице. Вроде как за карточный долг, уж больно он везуч оказался в игре, много выиграл. Вот ему и не простили. Но ничего не известно покуда. Я вот нынче утром с государем Александром Павловичем завтракать имел честь, так не поленился, спросил у графа Кочубея, мол, Виктор Павлович, скоро ли найдут убийцу капитана того, может, после этого он успокоится, удовлетворится, перестанет народ честной пугать. Так он только руками разводит. Ни единой зацепки даже не имеется, Александр Сергеевич, отвечает, ни единого следка преступники не оставили. Чисто все.