– Ну, вот, – разочарованно вздохнул Бурцев в первом ряду. – Мог бы и подождать чуток. Испортил все впечатление….

– Прошу меня извинить, – Желтовский поспешно прошел между креслами и сел рядом с Денисом. – Я и не знал, что здесь будет театр, – сказал он вполголоса Олтуфьеву, – надеялся только пропустить закуску…

– Вадим, – Бурцев повернулся к нему и спросил с усмешкой, – ты там Аскания не видел? Может, он заснул, так разбудить надобно?

– Идет он, идет, – раздраженно прервал его Каховский и выскочил в соседнюю комнату.

Вскоре он вернулся и на цыпочках прошествовал в нишу окна. Следом за Левушкой появился долгожданный Асканий. Его встретили аплодисментами. В отличие от Дидоны, он вовсе не выглядел грациозно, скорее напротив, казался тяжеловат. Одет он был в бархатную тогу. Черные курчавые волосы на голове всклочены, лицо явно опухшее и вялое. Шаркая сандалиями, натянутыми на босу ногу, он подошел к Дидоне и встал за ее креслом. Асканий усиленно гримасничал, демонстрируя публике переживания. Потом начал говорить роль – по итальянски, но как то хрипло и неохотно. Дидона слушала его, не шелохнувшись. Потом она встала, закинула голову, изображая потрясение от услышанного, повернулась к актеру. После короткой, полной драматизма паузы она протянула руки к его голове, склонилась над ним и поцеловала в лоб.

– Иди ко мне, мой юный Асканий! – возвестила царица надрывно. – Расскажи, что пережил Эней в дальних странствиях!

То ли крякнув, то ли кашлянув, то ли всхлипнув, великовозрастный юноша плюхнулся перед Дидоной на одно колено и прижался лбом к ее руке. Он изображал сильнейшее волнение, слегка пристукивая ногой об пол.

– Браво! Браво! – зааплодировал Каховский, выскакивая из ниши окна. – Сейчас шампанское, а потом Кассандра и Мария Магдалина!

– Прошу прощения, а щи когда? – спросил кто то недовольно.

– Ну, какие щи, право, – возмутился искренне Левушка, – Какая проза! Щи обождут, сперва – искусство!

– Твой брат, как всегда, полон сюрпризов, – заметил Желтовский Денису. – Где он разыскал этих комедиантов?

– Не знаю, – Олтуфьев только недоуменно покачал головой. – Во всяком случае, в манеже, перед тем как мы отправились сюда, он даже и словом не обмолвился про дивертисмент. Для Бориса, кажется, это тоже сюрприз, – он бросил взгляд на Четвертинского. – Иначе он бы не распорядился подавать горячее на стол.

– Должен поблагодарить тебя, Денис, – вспомнил неожиданно Желтовский. – Матушка написала мне, что ей от моего имени переслали просто невероятную сумму денег, почти две тысячи ассигнациями. Сначала я решил, что вышла какая то ошибка. Но потом вспомнил, что этой сумме как раз равнялся мой долг капитану Новикову, и ты обещался достать для меня деньги. Признаюсь, я вел себя подло, как свинья, – Желтовский опустил голову, – напился до беспамятства вместо того, чтобы самому искать выход из собственного несчастия. Но ты узнаешь, я умею быть благодарным. Не могу сказать точно, когда отдам тебе долг, – горячо продолжал он, взяв Дениса за руку, – но не сомневайся, я все верну, до копейки. Я дал зарок не играть, пока не расплачусь.

– С возвратом не стоит торопиться, – ответил Денис смущенно.