— Итак, Никита Викторович Каверин, — Тимур Аркадьевич улыбнулся, — кадровая служба навела о вас справки. Вы нам подходите.

— На какую должность?

Шустрый паренек. Таким и должен быть, полностью соответствует характеристике. Ошарашен, оглушен, но ориентируется быстро.

— Моего помощника.

Каверин поморщился, и Тимур Аркадьевич пояснил:

— Вы будете подчиняться непосредственно мне. В ваши обязанности для начала будет входить статистический анализ представленных материалов. Возможно, прогнозирование. Для начала.

Многозначительная пауза. Непонимание на лице мальчишки борется с амбициозностью (как это, меня — и помощником?!). Тимур Аркадьевич видел его насквозь.

— Работа по специальности, — снова улыбнулся Реут, — достойная оплата. Сколько вы получаете сейчас? Копейки. В «Фатуме» одни из самых высоких зарплат по стране, имейте в виду. Четыре тысячи долларов на испытательный срок вас устроят?

Парень вскинул брови и поджал губы — сообразил, что взяли его не случайно: справки наводили по-серьезному, и о его нынешнем, уже почти бывшем месте работы осведомлены.

— Можно узнать подробнее, в чем будут заключаться мои обязанности? — спросил он и забарабанил пальцами по подлокотнику, но тут же замер, сжал кулак.

— Увы, — Тимур Аркадьевич пожал плечами, — коммерческая тайна. Поступая к нам на службу, вы дадите подписку о неразглашении. И только после этого изучите должностную инструкцию.

Мальчишка наверняка растерялся, хотя виду не подавал. Конечно, он уже выяснил, что «Фатум» — контора закрытая, и его предупредили, что подписку давать придется. Но похоже, он в это не верил до последнего.

Тимур Аркадьевич знал, что Каверин согласится. Не сейчас — сейчас он попросит время на «подумать». Но уже завтра утром будет сидеть у кадровиков и безропотно, даже с радостным нетерпением заполнять анкеты.

Тимур Аркадьевич не был провидцем.

Он просто знал.

Глава 3

СУДЬБА

Настал час пик, и Ника в вагоне сплющили со всех сторон. В такой давке плохо думалось, а поразмыслить было над чем. Странное приглашение на работу: никакой конкретики. Он терпел перегарную вонь от мужика слева, острый локоть, упершийся в поясницу, амбре трудового пота, нехватку кислорода.

Как там значилось в служебке? «Плановый выход агрессии»?

Ник с удовольствием дал бы сейчас выход своей агрессии. Как и большинство пассажиров.

Возвышаясь над ними, Ник разглядывал разноцветные шапки: розовая со стразиками, двурогая шутовская с двумя помпонами, а вот и осовремененная ушанка. Взгляд остановился на бритой макушке. И как мужику не холодно? Хотя таких даже менингит не берет: воспаляться нечему. Лысый постоянно крутил башкой, кусал губу и теребил ремень сумки, перекинутой через плечо; веко, наполовину прикрывающее белесый глаз, дергалось. Второй глаз был темно-зеленым, подвижным, горел лихорадочным блеском. Глянув на часы, лысый растолкал стоящих вокруг и под возмущенный ропот ломанулся к выходу. Хам! И чего ему неймется?

Объявили следующую станцию — «Третьяковскую», и Ник начал протискиваться к выходу. Его ругали, притворялись глухими, но желающих покинуть вагон оказалось много, и впереди стоящие расступились. Поезд остановился.

Орудуя локтями, Ник выбрался на платформу, быстро зашагал к лестнице, прошел между колоннами, повернул на переход. Бритоголовый, расталкивая прохожих, спешил к выходу, на свежий воздух.