— Кажется, тебе пора отдохнуть, — ответил я, оглядываясь по сторонам — не идет ли где охрана?

Если Гамильтона поймают в таком состоянии, то он точно не отделается сутками карцера. За такое дают наказание более суровое. Например, могут отправить вне очереди за Барьер.

— Думаешь, вокруг тебя все такие дураки? — Гамильтон ухмыльнулся. — Нет, есть и умные ребята.

— Например, ты? — едва сдерживаясь, спросил я.

— Верно, — кивнул тот, сверкнув глазами.

Кулаки мои невольно сжались.

— Зачем забраковал магические боевые конструкты? — сдерживая гнев, спросил я. — Они же ведь были в полном порядке — и ты это прекрасно знаешь. Или ты тоже заодно с моим братцем?

— Твой брат хороший парень, — внезапно честно признался Гамильтон. — Нет, правда. Отличный парень. Он все правильно говорит. И к тому же щедрый. Отличный человек! А вот ты полное… — собеседник задумался, не зная какое слово подобрать покрепче.

Так и не определившись, продолжил:

— В порядке, не в порядке, хорошие конструкты, или никуда не годятся — это все не важно. Думаешь там, за Барьером, хоть кто-нибудь воспользовался этими бесполезными стекляшками? Это все, — Гамильтон кивнул в сторону гарнизона, — полная ерунда. Шелуха. Так, чтобы хоть чем-то занять вояк. Пусть ковыряются на участках, делая всякую ерунду, чтобы не думать о том, как они сдохнут за Барьером.

— Тем не менее из-за этой, как ты выразился, ерунды, меня и мою команду перевели в другой полк.

— А какая разница? — хмыкнул тот. — Что в гарнизоне штаны протирать, делая стекляшки, что тут сапоги изнашивать. Все равно все там будем, — Гамильтон кивнул в сторону Барьера. По слогам повторил: — Это все — е-рун-да! Не ерунда только «кисляк». Знаешь что такое «кисляк»?

Гамильтон аж закатил глаза от удовольствия.

— О! Это такая штука — закачаешься! Тоже наш гарнизон делает. Единственное, что действительно стоит делать, а не вот эти вот все магические конструкты.

Я вновь оглянулся. Вдали показалась охрана — надзиратели по режиму, — следящая за порядком в частях, но она была слишком далеко. Если меня увидят вместе вот с этим пьяных идиотом, то не будут разбираться кто прав, кто виноват. Обоих под суд отдадут.

— «Кисляк» — это такой порошок, — продолжал Гамильтон, — который помогает бойцам справиться со страхом, когда он за Барьер заступает. Придает сил, избавляет от ненужных эмоций, которые могут помешать в бою, бодрит.

Гамильтон достал из кармана небольшой прозрачный пакетик, в котором виднелся желтый порошок, сыпнул себе на палец и шумно снюхал.

— Хочешь попробовать?

— Нет необходимости — я не испытываю сейчас страха.

Гамильтон криво ухмыльнулся.

— А вот это вот зря! Ведь я все знаю!

Я он погрозил мне пальцем, на котором еще оставалась желтая пыль «кисляка».

— Зря не боишься! Я все знаю!

— Чего ты заладил — знаю, знаю? Иди лучше отдохни, пока охрана не увидела тебя и не задержала.

— Мне плевать на охрану. У меня везде есть связи. А вот тебе не поздоровится, когда начальство узнает, что у тебя в бригаде есть девка!

Гамильтон вновь ухмыльнулся.

Я насторожился.

Высоко над головой протяжно завыл ветер, принося с собой запах гари — на южной части Барьера жгли костры и топили гудрон, чтобы просмолить участок казарменной крыши.