Ее ждал Ральф Монтегю, посол Карла, которого она часто видела в Париже.

Он подошел к ней, взял ее руку и очень церемонно ее поцеловал.

— Я очень торопился, получив ваше послание, — сказал он.

— Вы очень добры милорд.

— Нет, — ответил он, — это мой долг. Мой государь никогда не простил бы мне, если бы я не приехал сам, чтобы предложить вам помощь.

— Милорд Бекингем не приехал, — сказала она. — Я ждала здесь две недели. Мне стало известно, что он отплыл из Кале некоторое время тому назад.

— Бекингем! — Рот Ральфа Монтегю скривился, выражая презрение. — Нижайше приношу извинения за соотечественника, мадемуазель. Надеюсь, что по нему одному вы не будете судить о всех нас. Герцог нерадив и ненадежен. Мой государь будет в ярости, когда он вернется без вас.

Луиза не сказала, что его государь к этому времени уже должен был бы знать о его возвращении, но ничего не предпринял для ее отъезда.

— Я раздумывала, не действовал ли он в соответствии с указаниями короля.

— Король с нетерпением ждет вашего приезда, мадемуазель.

— Мне дали понять, что это так, — сказала Луиза. — Но теперь я в этом сомневаюсь.

— Это на самом деле так. Мадемуазель, я уже предпринял меры, и яхта прибудет сюда через несколько часов. Все эти хлопоты доставят мне только удовольствие. Мой друг, Генри Беннет, граф Арлингтон, будет ждать, чтобы встретить вас по прибытии в Англию. Он и его семья позаботятся о вас, пока вас не представят его величеству. Надеюсь, вы доставите мне удовольствие и позволите обеспечить вам безопасное сопровождение?

Облегчение было так велико, что Луиза, несмотря на свое привычное» спокойствие, едва удерживалась от истерических рыданий. Она заставила себя сказать:

— Вы очень добры. Монтегю продолжал:

— Я останусь в Дьеппе и провожу вас на судно, если позволите.

— Я не забуду вашу доброту, — ответила она и подумала: «Равно как и нелюбезное поведение Бекингема». — Милорд, вам предложили подкрепиться?

— Я пришел прямо к вам, — сказал Монтегю. — Я полагал своей обязанностью довести до вашего сведения что не все англичане столь негалантны.

— В таком случае, не откушаете ли вместе со мной, милорд?

— С превеликим удовольствием, — ответил Монтегю.

Несомненно, Бекингем сознавал, что если Луиза когда-нибудь обретет власть, она ни за что не простит оскорбления.

Поразмыслив, он решил, что все понял. Его друг Арлингтон и Клиффорд склонялись к католицизму. Бекингем был убежденным протестантом. Бекингем, предвидя влияние француженки-католички на Карла, возможно, решил приложить все усилия, чтобы помешать ее приезду в Англию; поэтому он оставил ее в Дьеппе в надежде, что беззаботный Карл забудет о ней, что, кажется, и случилось. Но Арлингтон, который протежировал Монтегю, будет надеяться выиграть от влияния на короля любовницы-католички. Поэтому долг Монтегю побеспокоиться, чтобы Карлу не удалось забыть о своем интересе к католичке Луизе.

Сидя за столом, он присматривался к ней.

Она ему нравилась, эта француженка, из-за ее манеры держаться и уравновешенности. Она выглядела почти ребенком благодаря своему пухленькому, ребячьему лицу, и все же, несмотря на пережитые ею тревожные дни, она вполне владела собой.

Она не красавица. Временами казалось, что она слегка косит. Но сложена она хорошо, а волосы и цвет лица у нее прелестные. Главное ее очарование в грациозных манерах, у нее вид гранд-дамы, что король, безусловно, оценит и чего лишены другие его любовницы.

Монтегю был уверен, что, если Луиза де Керуаль будет вести себя разумно, она сможет приобрести большое расположение короля.